Четыре дня на острове Киш
Я посетил остров Киш в конце сентября и пробыл там четыре дня, потратил всего $18, включая стоимость билетов на паром, плавание на котором в обе стороны должно было обойтись в $24. Секрет такой экономии заключался в том, что с материка на остров я уплыл гидростопом, то есть по достигнутой договоренности с капитаном мне не пришлось платить за билет.
Вояж на остров занял около часа. Выйдя из кондиционированного парома, я вновь ощутил обволакивающую и удушающую жару. В этом время у причала меня уже ждал Хади́ Лари́ , который спешно отвел меня к автобусу, также кондиционированному и даже дополнительно оборудованному салфетками. Мой друг расплатился за проезд и получил сдачу - несколько монет не иранского происхождения, на которых был отчеканен железный кувшин для воды и надписи на арабском языке.
- Водитель подумал, что мы иностранцы, и приехали из Арабских Эмиратов, поэтому заплатил дирха́ мами, - объяснил Хади, - В Эмиратах многие работают на стройках – афганцы, пакистанцы, но в особенности филиппинцы. Чтобы продлить визу, рабочие должны покинуть территорию ОАЭ на месяц, в это время они приезжают на остров Киш и отдыхают. Здесь ты легко можешь использовать дирха́ м, чтобы оплатить проезд или сходить в кафе.
Улицы острова выглядели ухоженными и чистыми, газоны вдоль дороги были аккуратно пострижены в форме квадратных кубиков, а вдоль разделительной полосы росли пальмы. Как и на острове Кешм здесь была разрешена беспошлинная торговля, и действовал упрощенный ввоз автомобилей, поэтому мимо нас проезжали громадные пикапы «Тойота» и другие автомобили иностранного производства.
- Каждое дерево и растение сюда привезли с материка, а раньше здесь был только песок, и ничего не росло. Понадобилось несколько десятков лет, чтобы обустроить остров, - пояснил мне Хади.
Мы проехали мимо торгового центра и громадного гипермаркета, а также увидели главную достопримечательность города - подземный резервуар для воды (Пайа́ б), превращенный в музей. Раньше его использовали для хранения чистой питьевой воды для всего города. Так как вход туда стоил около $4, я посчитал, что лучше за полдоллара посетить Музей Воды в городе Йезд, откуда изначально пошли постройки такого рода.
Из достопримечательностей также можно было посетить разрушенную крепость Харирэ́ , находящуюся недалеко от резервуара. Когда-то это место было оживленным городом, который, возможно, описывал иранский поэт Саади в своём поэтическом сборнике «Гулиста́ н» (Розовый сад). По легенде Харирэ́ был разрушен около 800 лет назад землетрясением. Судя по фотографиям, большую часть территории города сейчас представляют полуразрушенные стены и переходы, совсем недавно реконструированные для туристов.
На западном берегу острова находятся самые дорогие развлечения для туристов, которые включают катание на лодках с прозрачным дном, дайвинг в открытом море, посещение элитных парков и зоопарков. Так, например, на юго-западе есть «Парк Дельфинов», «Парк Газелей», «Эксклюзивные Пляжи» и сектор элитных частных домов, а также «Прибрежная Деревня для Туристов». К сожалению мне не удалось посетить эти места, и фотографии ниже я взял из интернета.
Мы вышли рядом с парком, в центре которого виднелось здание с причудливыми колоннами.
- Здесь находится «Дариу́ ш Гранд Отель» - самый красивый отель на Персидском Заливе, - продолжил свой рассказ Хади́ , - мои родители работали у владельца этого отеля (прим. имеется в виду Хоссейн Сабет), и он рассказывал им, что хотел построить необычный отель, находясь в котором можно почувствовать атмосферу Персепо́ ля. Для этого он привёз с материка мрамор и резчиков по камню, кажется, итальянцев, и они прямо здесь изготавливали статуи в течение нескольких лет. Каменные статуи и предметы интерьера повторяют отделку дворцов древней столицы Ахемени́ дов, и к тому же отель окружен множеством колонн, верх которых венчают фигуры из цельного камня.
Я предложил зайти в отель, чтобы лично убедиться в его великолепии и роскошном убранстве, однако оказалось, что для посещения нужно купить билет.
- Билет стоит $20, - сказал Хади.
- Не может быть, что так дорого, возможно, $2 доллара, но никак не $20, - возразил я и обратился к охраннику, - Бэба́ кхшид, бэли́ т чегха́ др мишэ́ ? (Извините, сколько стоит билет)
- Би́ ст хеза́ р (двадцать тысяч), - ответил он.
«Вот видишь, всего двадцать тысяч риалов - то есть $2», – обрадовался я и протянул деньги охраннику. Но он от них отказался и пояснил: «Би́ ст хеза́ р тома́ н» (двадцать тысяч томанов), и для наглядности продемонстрировал билеты, на которых нашими цифрами было написано 20.000, то есть $20.
Тогда мы сделали несколько фотографий с территории въезда в отель и отправились гулять дальше в сторону набережной, таким образом обойдя здание справа. Со стороны строящего бассейна вход в отель не был огорожен забором, и у нас появилась отличная возможность попасть внутрь, но Хади́ категорически не разрешил этого делать.
Движимый огромным любопытством узнать, что же из себя представляет отель, за вход на территорию которого нужно платить $20, я позже зашел на официальный сайт и выяснил, что постройка этого пятизвёздочного отеля длилась пять лет и обошлась $115 млн. С точки зрения отделки, у входа действительно было множество колонн и фонтанов, а в холле здания расположены статуи, напоминающие Персеполь. Виртуальный тур позволял осмотреться на 360 градусов и зайти в любую комнату, я выбрал «Королевский Апартаменты». В углу стоял телевизор с кинескопом, скучные жалюзи, скромная кровать и стол с креслом – вот и всё, что было в номере. Пусть любой сделает свой виртуальный тур по отелю и составит о нём собственное мнение.
Нетуристическая жизнь на острове
Прогуливаясь от «Дариу́ ш Гранд Отель», мы вышли к платному пляжу, вход на который стоил $3. Хади́ объяснил стоимость тем, что территория была оборудована шезлонгами и навесами, душем и туалетом, а также ячейками для личных вещей. Периметр пляжа был обнесен высоким забором - сеткой, в одном месте которой совсем не случайно была проделана огромная дыра. Но, конечно, Хади́ не разрешил ей воспользоваться, поэтому мы пошли дальше и скоро попали на общественный пляж с не менее чистым песком, удобными шатровыми навесами, горячим изумрудным морем и палящим, несмотря на вечернее время, солнцем. Отсюда открывался вид на строящиеся отели и краны. В море проплывали катера с туристами, а ближе к берегу по пояс в воде, одетые в черную чадру, полностью закрывающую тело, стояли женщины и наблюдали за резвившимися детьми, мужчины соревновались в плавании и позволяли себя заплывать дальше.
Глядя на женщин в черной чадре, плавающих в воде, можно было подумать, что с этой одеждой они никогда не расстаются. Моя иранская знакомая рассказала забавный случай, когда гостья из Европы задала ей вопрос: «Когда вы (иранские женщины) идете плавать в бассейн, вы тоже чадру, хиджаб или платок носите, чтобы закрывать свои волосы? » Этот вопрос не мог обидеть, но очень рассмешил. Наверное, девушка из Европы так предположила, потому что видела, как иранские женщины, решив искупаться вместе с детьми и семьёй, заходили в море в одежде. На самом деле ответ на этот вопрос очень простой – бассейны в Иране для женщин и мужчин – раздельные! Неподалеку от общественного пляжа находится женский пляж – конструкция, закрытая со всех сторон от постороннего взгляда наподобие стадиона с высокими стенами, вход в него разрешен только женщинам, там они могут плавать в купальниках.
Поскольку я не брал с собой вещи для купания, то так и пошел в воду в брюках, как делают большинство иранцев. Хади́ надел шорты, но при этом очень смущался - по его мнению, шорты были слишком короткие. А я подумал, что он бы смущался еще больше, если бы увидел меня в плавках. Морская вода была слишком горячей, чтобы можно было ощутить радость от купания, больше всего мне нравился мелкий песок под ногами и прозрачная вода. Было тихо и спокойно, музыка не звучала, палаток с кебабами и прочими благами цивилизации поблизости тоже не было, и когда стемнело, мы остались одни, и лишь одинокий фонарь освещал наши вещи на пустынном пляже.
По пути домой мы зашли в «Киш Гипермаркет» (Kish Hyper Market), на входе в который красовалась табличка «Икеа», а также реклама закусочных. На полках аккуратно, в соответствии с европейскими стандартами выкладки товаров, были разложены фрукты, привезенные с материка – гранаты за $5, яблоки за $3 и многое другое по таким же завышенным в несколько раз ценам, хотя выбор товаров, продовольственных и хозяйственных, безусловно, по качеству и количеству не уступал международным гипермаркетам.
Мой друг настоял на том, чтобы пригласить меня покушать. Зайдя в небольшое кафе, я попросил меню, но совсем не смог в нём разобраться - мало было того, что в меню цифры были написаны на индо-арабском, так ещё и цены были указаны в дирхамах, валюте ОАЭ. Мы заказали стандартную порцию риса с шафраном и кебаб, который всегда подают с печеным помидором, перцем и разрезанным наполовину лаймом.
Я попросил Хади́ рассказать о себе. Оказалось, он родился в Тегеране, где до сих пор живут его родители. Сейчас он работает трейдером в международной компании и инвестирует деньги в ценные бумаги. Так как его работа в основном зависит от компьютера и интернета, то ему было совсем несложно попросить перевести его из офиса в Тегеране в Киш. Для этого ему даже не пришлось менять работу.
- Конечно, я потерял немного в зарплате, но зато здесь за ту же цену я снимаю большую квартиру в отличном состоянии с мебелью и всем необходимым. Жизнь в Кише спокойнее, чем в Тегеране, экология лучше, правда, очень жарко, особенно летом, но большую часть времени я провожу в кондиционированном офисе и дома также есть кондиционер. Из-за разницы во времени при открытии фондовых бирж в разных странах, я должен быть в офисе рано утром, в обед у меня перерыв несколько часов, а затем я задерживаюсь до позднего вечера. Иногда я замечаю, что с моей работой у меня совсем не остается времени на себя, например, раньше я мог больше времени заниматься спортом, общаться с девушками, мог легко рассказать какую-нибудь шутку и рассмешить, а сейчас я только и делаю, что работаю, но в конечном счете, здесь я намного более счастлив, чем в Тегеране.
Математика аренды недвижимости
Мы возвращались домой по улице мимо бесчисленных типовых офисов размерами в одну большую комнату, обставленными дорогой мебелью с широкими стеклянными витринами, выходящими на улицу, и обычно состоящими только из одного служащего.
- Это офисы? – спросил я
- Да, это агентства недвижимости, - ответил Хади́ , - в последнее время их стало так много, что я сам удивляюсь, что столько людей хотят переехать в Киш. Хотя по масштабам стройки это неудивительно, когда я переехал сюда год назад, мой район состоял всего из нескольких улиц, а сейчас там уже множество переулков, застроенных новыми домами.
Агентства недвижимости помогают найти и снять жильё, ты ведь уже знаком с тем, как в Иране обычно снимают квартиру? Есть два вида контрактов: Эджарэ́ (EJAREH) – помесячная оплата, и Ра́ хн (RAHN) – оплата депозитом.
Из-за экономических санкций против Ирана в нашей стране очень высокая инфляция, и с каждым годом цены на недвижимость увеличиваются в несколько раз, поэтому если владелец жилья по контракту аренды получает деньги в иранских риалах помесячно, то к концу года платежи в долларовом эквиваленте станут совсем небольшими. Поэтому некоторые владельцы жилья вместо того, чтобы получать ежемесячный доход, контракт Эджарэ́ (EJAREH), выбирают вариант оплаты аренды жилья депозитом, который называется Рахн (RAHN), или комбинируют оба варианта оплаты.
Например, за свою квартиру по контракту Эджарэ́ я внёс депозит 250.000, 000 иранских риалов (эквивалент $2500) и не должен ничего платить помесячно. В течение года владелец жилья пользовался моими деньгами, заработал на них, возможно, 30%, потерял на инфляции около 20%, и в итоге получил прибыль 10%. Через год, когда закончился мой контракт, я уехал с квартиры и получил обратно свои 250.000, 000 риалов, но на самом деле из-за инфляции эта сумма уже не имела той покупательной способности, что год назад.
Между помесячной оплатой Эджарэ́ и внесением депозита Рахн существует зависимость - обычно каждые 10.000, 000 IRR депозитных денег ($1000) = 3.000, 000 IRR ($300) месячной оплаты.
Поэтому вместо полной суммы 250.000, 000 IRR ($2500) депозитных денег я бы мог внести только 150.000, 000 IRR ($1500) депозитом и мне бы нужно было ежемесячно доплачивать 3.000, 000 IRR ($300). Столько я плачу за свою квартиру площадью 65 кв. м. , её стоимость приблизительно равна стоимости соответствующей квартиры в Тегеране.
Как правило, владельцы жилья предпочитают депозитную систему Рахн только в случае, если у них есть свой бизнес, и они могут получить доход с этих денег. В периоды экономического спада, они предпочитают помесячную оплату.
Для того, чтобы снять жильё в Иране, обычно обращаются в агентство недвижимости, у них есть фиксированная комиссия по каждому виду сделки, например, при заключении контракта с депозитом Рахн, они получают от каждой стороны по 0.5% от суммы контракта, в нашем случае контракт заключался на 250.000, 000 IRR ($2500), то есть по $12.5 с владельца жилья и арендатора.
Я в свою очередь рассказал о том, что в Москве при съеме жилья через агентство чаще всего приходится выплачивать комиссию в размере 100% месячной оплаты, а при текущей стоимости аренды это обычно более $1000.
Вдоль всего побережья острова проходит велосипедная дорожка с отличным асфальтовым покрытием, поэтому Хади́ дал мне свой велосипед, предусмотрительно установив на него спереди и сзади электрические фонари, так получилось, что в дальнейшем они мне очень пригодились.
Дождавшись второй половины дня, когда уже не было так жарко, я выехал в сторону затонувшего греческого корабля (Кешти́ э Юна́ ни), находившегося на юго-востоке острова. Корабль сел на мель в 1966 году и теперь представляет собой достопримечательность для фотографов. Ехать нужно было около 10 км, и я был очень рад возможности покататься на велосипеде. Но на деле вышло, что крутить педали даже вечером, а если быть точным, то время близилось к закату, оказалось делом крайне затруднительным из-за невыносимой жары. Уже через несколько минут моя майка промокла насквозь, а пот ручьями стекал по лицу и попадал в глаза так, что они начинали щипать настолько сильно, что два раза пришлось останавливаться и промывать их чистой водой.
Я успел подъехать к кораблю как раз к закату. Здесь уже собрались иранские туристы и иностранцы с фотоаппаратами наготове. Если быть честным, то фотографировать дырявый проржавевший корабль – сомнительное удовольствие, но раз уж делать нечего, то остается взять фототехнику в руки и бегать слева-справа от корабля в поисках удачных фотографий. Хотя всё же хочется отметить, что ночные фотографии получились очень красивыми.
Изучив карту, я понял, что самым быстрым вариантом добраться до дома, было проехать по основной дороге «Гхуру́ б э Киш» через центр острова, вместо того, чтобы делать крюк, возвращаясь по велосипедной дорожке вдоль берега. Выехав по слабо освещенной дороге, я проехал около пяти минут, и остановился, чтобы ещё раз сверить маршрут. Рядом стояла небольшая будочка для сезонных рабочих, в которой горел свет. Я постучался и показал карту молодому человеку. Парень кивнул и пригласил зайти.
Неприметная будочка внутри оказалась в весьма хорошем состоянии – стены были отделаны приятным ДСП, в окнах установлены стеклопакеты, работал кондиционер и холодильник, в углу стояли запечатанные бутылки с водой. Душ и туалет находились на улице. Ребята приехали из Афганистана и жили здесь втроём, работая над благоустройством территории рядом с аэропортом, утром их забирали на машине, а вечером привозили обратно. Мы старались разговаривать на фарси, но слабо понимали друг друга. Жестами меня попросили остаться и через несколько минут принесли ужин – булгур с нутом и мясом, тонкую лепешку, чай с конфетами.
Пока мы разговаривали, за окном совсем стемнело, но я был рад их гостеприимству, к тому же они показали мне дорогу – нужно было ехать вперед около получаса, никуда не сворачивая. Единственный нюанс, который меня смущал, заключался в том, что дорога не была освещена. Я проверив передний фонарь, он освещал дорогу в двух-трех метрах от велосипеда, что было достаточно, чтобы не заблудиться на прямом шоссе. С заходом солнца температура воздуха нормализовалась, и я, выбрав самую высокую передачу, с огромной радостью принялся нажимать на педали.
В полной темноте при свете лишь одного переднего фонаря я ориентировался на белые бордюры по правой стороне дороги и проехал так около пяти километров. Но вдруг я остановился, потому что дорога заканчивалась, и вместо неё была развилка направо и налево. Более того, днём здесь проходили ремонтные работы, поэтому часть проезжей части была перегорожена бетонными блоками, а по бокам лежали горы песка. Объехав их, через километр я снова наткнулся на развилку, которая заканчивалась круговым движением с множеством съездов. Дальше дорога
еще несколько раз заканчивалась развилками, и мне приходилось принимать решения, в какую сторону ехать. Больше всего я боялся заблудиться, и когда увидел диспетчерскую вышку аэропорта, то очень обрадовался, потому что понял, что хотя и немного сбился с пути, но, по крайней мере, теперь знал, куда ехать. Через час я выехал к площади рядом с оживленной трассой, и поскольку не смог найти название на карте, то, оставив свой велосипед у дороги, замахал руками проезжающей машине. Водитель остановился и с любопытством осмотрел меня и мой велосипед, вид у меня был крайне уставший и взволнованный.
- Ман коджа хастам? (Где я нахожусь? ) – спросил я у водителя.
Тот взял карту и указал на площадь недалеко от пирса. Получилось, что я проехал по диагонали через весь остров около 20 км, и мне оставалось проехать еще 5 км по оживленной дороге до дома. Я включил задний фонарь и поехал по дороге среди потока машин, теперь искренне жалея, что у меня не было шлема, и как можно ближе прижимаясь к обочине при каждом приближающемся сзади свете фар.
Домой я вернулся поздно ночью, уставший и окончательно выбившийся из сил, но был благодарен исправно работавшему велосипеду и китайскому фонарику, которые так меня выручили. Как я позже выяснил, изучая фотографии магистрали «Гхуру́ б э Киш» со спутника, многие дороги, пересекающие её, просто не были указаны на туристической карте. И теперь, внимательно ознакомившись с огромным количеством развилок, я понимаю, что вряд ли бы еще раз принял решение поехать по этой дороге ночью на велосипеде при свете фонаря, который освещал дорогу не далее, чем на два-три метра.
Неудавшийся гидростоп с острова Киш
На следующий день я собирался уезжать, и поэтому накануне позвонил знакомому из Бенде́ р Чара́ к и сообщил ему, что собираюсь покинуть Киш. Он ответил, что постарается договориться с капитаном, чтобы тот забрал меня с острова, но для этого мне уже в 8 утра нужно было ждать паром у пирса.
Порт Киш своим иммиграционным офисом для получения разрешений на отплытие с острова и въездных печатей на визу в случае необходимости, регистрационной стойкой и специальным коридором для декларирования багажа напоминал аэропорт. Приехав туда за час, я сразу всё разузнал - чтобы уплыть на материковый Иран, нужно было не только купить билет, но показать свой паспорт и получить специальный документ, разрешающий покинуть остров и сесть на паром.
Так как я не собирался покупать билет, то прошел на пирс не через иммиграционный офис, а через служебный вход вместе с портовыми работниками, а затем без особых проблем нашел нужный паром. У пирса уже стояла очередь, в которой каждый держал проштампованные цветные листочки с разрешением на отплытие. Как только пассажиры поднялись на палубу, я подошел к капитану и обратился к нему на фарси.
- Бэба́ кхшид, ман микха́ м бэ Чара́ к бэр́ ам. Амма́ ма́ н пу́ ле ка́ фи надора́ м. (Извините, я хочу ехать в Бенде́ р Чарак, но у меня недостаточно денег).
- Я понимаю Вас. Но что я могу для Вас сделать, сэр, - на ломаном английском ответил капитан.
- Вы можете взять меня на паром? – переспросил я уже на английском.
Капитан ответил, что его корабль «фуль» (полный), но по нему было видно, что он вполне мне сочувствует и, возможно, все-таки найдёт свободное место. Беседуя со мной, капитан постоянно переходил то на фарси, то на английский, поэтому я повторил свою просьбу на знакомом ему языке: «Ма́ н пу́ ле ка́ фи надора́ м. Виза дарам (у меня не достаточно денег, у меня есть виза)». Но последняя фраза про визу его очень встревожила. Возможно, он вспомнил, что я иностранец и, по его мнению, мне обязательно нужно было иметь разрешение на выезд с острова или на въезд Иран. Я достал паспорт и показал визу, но было поздно, теперь иранец уверенно показывал на здание порта и повторял, что мне нужно сначала получить разрешение в иммиграционном офисе.
Когда я понял, что переубедить капитана не получится, то со всех ног бросился в офис, но он оказался закрыт, тогда я остановил какого-то служащего в погонах и обратился к нему. Офицер с любопытством стал рассматривать мой паспорт, и только после того, как я объяснил, что очень спешу, улыбнулся и, вернув мне документы, сказал, что никаких дополнительных печатей не нужно. Я пулей вылетел из офиса и помчался к пирсу, однако к моему большому разочарованию парома там уже не было.
Я провел на причале более часа в ожидании следующего парома, но в итоге мне пришлось вернуться в здание порта, чтобы уточнить расписание. При выходе мне пришлось воспользоваться служебным проходом, так как было очень неловко входить в таможенную зону со стороны пирса и объяснять, почему я не уплыл. На этот раз охранник в будке остановил меня, проверил паспорт, и, кажется, поругал за то, что я ходил там, где нельзя.
Выяснилось, что следующий паром должен был отплывать только через три часа, и так как в это время на острове начиналась самая сильная жара, то я принял решение остаться в зале ожидания. Также оставался невыясненным вопрос насчет разрешения на выезд, и я направился иммиграционный офис. Начальник тщательно изучил мой паспорт и подтвердил, что никаких бумаг получать не нужно, а также попросил помощника провести меня к кассе, которая находилась на улице. Под заботливым присмотром иранца я дошел до кассы, заплатил $12 и получил вожделенный билет.
Автор: Козловский Александр.
Книга: "Незабываемый Иран". 159 дней автостопом.
Источник: http://sanyok-belarus. narod. ru/
Keturios dienos Kiš o saloje
Rugsė jo pabaigoje aplankiau Kiš o salą ir iš buvau joje keturias dienas, iš leidę s tik 18 USD, į skaitant kelto bilietus, kurie turė jo kainuoti 24 USD į abi puses. Tokio taupymo paslaptis buvo ta, kad iš ž emyno į salą plaukiau hidrostopu, tai yra pagal susitarimą su kapitonu už bilietą mokė ti nereikė jo.
Kelionė į salą truko apie valandą . Iš lipę s iš kelto su oro kondicionieriumi vė l pajutau gaubiantį ir dusinantį karš tį . Tuo metu prieplaukoje manę s jau laukė Hadi Lari, kuri skubiai nuvež ė į autobusą , taip pat su kondicionieriumi ir net papildomai su servetė lė mis. Mano draugas sumokė jo bilietą ir gavo pinigų – kelias ne Irano kilmė s monetas, kurios buvo nukaldintos su gelež iniu vandens ą soč iu ir už raš ais arabų kalba.
– Vairuotojas manė , kad esame už sienieč iai ir atvykome iš Jungtinių Arabų Emyratų , todė l mokė jo dirhamus, – paaiš kino Hadi, – Emyratuose daug ž monių dirba statybose – afganai, pakistanieč iai, bet ypač filipinieč iai. Norė dami pratę sti vizą , darbuotojai turi iš vykti iš JAE mė nesiui, o tuo metu atvyksta į Kiš o salą ir ilsisi. Č ia galite lengvai naudoti dirhamą , kad sumokė tumė te bilietą arba eitumė te į kavinę.
Salos gatvė s atrodė tvarkingai ir š variai, veja palei kelią buvo tvarkingai nupjauta kvadratinių kubelių pavidalu, o palei medianą augo palmė s. Kaip ir Qeshm sala, ji buvo neapmuitinama ir leido lengvai importuoti automobilius, todė l mus pralenkė didž iuliai Toyota pikapai ir kiti už sienyje pagaminti automobiliai.
– Kiekvienas medis ir augalas č ia buvo atvež tas iš ž emyno, o anksč iau buvo tik smė lis, ir niekas neaugo.
Salą į rengti prireikė kelių deš imtmeč ių , – paaiš kino man Hadi.
Važ iavome pro prekybos centrą ir didž iulį hipermarketą , taip pat pamatė me pagrindinę miesto į ž ymybę – pož eminį vandens rezervuarą (Paya b), paverstą muziejumi. Anksč iau jis buvo naudojamas viso miesto š variam geriamajam vandeniui laikyti. Kadangi į ė jimas ten kainavo apie 4 dolerius, pagalvojau, kad geriau už pusę dolerio už sukti į Vandens muziejų Jazdo mieste, iš kur iš pradž ių atsirado tokio pobū dž io pastatai.
Iš lankytinų vietų taip pat galima aplankyti sugriuvusią Harire tvirtovę , esanč ią netoli rezervuaro. Kadaise š i vieta buvo gyvas miestas, kurį , ko gero, apraš ė iranieč ių poetas Saadi savo poezijos rinkinyje „Gulistan“ („Rož ių sodas“). Pasak legendos, Harire buvo sunaikinta maž daug prieš.800 metų per ž emė s drebė jimą.
Sprendž iant iš nuotraukų , didž ią ją miesto teritorijos dalį dabar reprezentuoja apgriuvusios sienos ir praė jimai, neseniai rekonstruoti turistams.
Vakarinė je salos pakrantė je yra brangiausios pramogos turistams, į skaitant plaukiojimą valtimis skaidriu dugnu, nardymą atviroje jū roje, lankymą si elitiniuose parkuose ir zoologijos soduose. Taigi, pavyzdž iui, pietvakariuose yra „Delfinų parkas“, „Gazelių parkas“, „Iš skirtiniai paplū dimiai“ ir elitinių privač ių namų sektorius, taip pat „Pakranč ių kaimas turistams“. Deja, š ių vietų aplankyti nepavyko, o ž emiau esanč ias nuotraukas pasiė miau iš interneto.
Iš lipome prie parko, kurio centre matė me pastatą su keistomis kolonomis.
- Š tai Dariush Grand Hotel - graž iausias vieš butis Persijos į lankoje, - tę sė savo pasakojimą Hadi, - mano tė vai dirbo š io vieš buč io savininkui (apie.
reiš kia Hossein Sabet), ir jis jiems pasakė , kad nori pastatyti neį prastą vieš butį , kuriame bū tų galima pajusti Persepolio atmosferą . Tam jis iš ž emyno atsivež ė marmuro ir, rodos, italų akmens drož ė jų , kelerius metus č ia pat statė statulas. Akmeninė s statulos ir interjero daiktai atkartoja senovė s Achemenidų sostinė s rū mų puoš meną , be to, vieš butį supa daugybė kolonų , kurių virš ū nę vainikuoja vientisos akmens figū ros.
Pasiū liau nueiti į vieš butį , kad pamatyč iau jo puoš numą ir prabangią puoš ybą , bet paaiš kė jo, kad norint aplankyti reikia nusipirkti bilietą.
„Bilietas kainuoja 20 USD“, - sakė Hadi.
- Negali bū ti taip brangu, gal 2 doleriai, bet visai ne 20, - paprieš taravau ir atsisukau į sargybinį , - Beba khshid, beli t chegkha dr mishe? (Atsipraš au, kiek kainuoja bilietas)
- Bi st hezar (dvideš imt tū kstanč ių ), - atsakė jis.
„Matote, tik dvideš imt tū kstanč ių rialų - tai yra 2 USD“, - apsidž iaugiau ir padaviau pinigus sargybai. Bet jis jų atsisakė ir paaiš kino: „Bist hezar toman“ (dvideš imt tū kstanč ių tomanų ) ir aiš kumo dė lei parodė bilietus, ant kurių mū sų skaič iais buvo paraš yta 2.000, tai yra 20 USD.
Tada padarė me keletą nuotraukų nuo į ė jimo į vieš butį ir ė jome pasivaikš č ioti toliau link krantinė s, taip aplenkdami pastatą deš inė je. Iš pastato baseino pusė s į ė jimas į vieš butį nebuvo aptvertas, turė jome puikią galimybę patekti į vidų , tač iau Hadi to kategoriš kai neleido.
Vedamas didelio smalsumo pasidomė ti, koks yra vieš butis, už į ė jimą į kurį reikia sumokė ti 20 USD, vė liau nuė jau į oficialią svetainę ir suž inojau, kad š io penkių ž vaigž duč ių vieš buč io statybos truko penkerius metus ir kainavo 115 mln. .
Kalbant apie puoš ybą , prie į ė jimo iš ties buvo daug kolonų ir fontanų , o pastato salė je stovi Persepolį primenanč ios statulos. Virtualus turas leido apsidairyti 360 laipsnių kampu ir patekti į bet kurį kambarį , pasirinkau „Karališ ką jį butą “. Kampe stovė jo televizorius su kineskopu, nuobodž ios ž aliuzė s, kukli lova ir stalas su foteliu – tiek ir buvo kambaryje. Tegul kiekvienas susirenka virtualią ekskursiją po vieš butį ir susidaro apie tai savo nuomonę.
Ne turistinis gyvenimas saloje
Eidami iš Dariush Grand Hotel nuė jome į mokamą paplū dimį , į kurį į ė jimas kainavo 3 dolerius. Hadi kainas paaiš kino tuo, kad teritorijoje buvo į rengti gultai ir markizė s, duš ai ir tualetai, taip pat kameros asmeniniams daiktams laikyti. Paplū dimio perimetras buvo aptvertas aukš ta tvora – tinkleliu, kurio vienoje vietoje neatsitiktinai buvo padaryta didž iulė skylė.
Bet, ž inoma, Hadi jai neleido naudotis, tad nuė jome toliau ir netrukus atsidū rė me vieš ame paplū dimyje su ne maž iau š variu smė liu, patogiais palapinių stogeliais, karš ta smaragdine jū ra ir skaisč ianč ia saule, nepaisant vakarinio laiko. Iš č ia atsivė rė statomų vieš buč ių ir kranų vaizdas. Jū roje plaukiojo laiveliai su turistais, o arč iau kranto, iki juosmens vandenyje, apsirengę juodu š ydu, visiš kai dengianč iu kū ną , moterys stovė jo ir stebė jo besilinksminanč ius vaikus, vyrai varž ė si plaukimo rungtyse ir leido sau plaukti toliau.
Ž velgiant į vandenyje plū duriuojanč ias moteris juodu š ydu buvo galima pagalvoti, kad su š ia suknele jos niekada neiš siskirs. Mano draugė iranietė papasakojo smagią istoriją , kai vieš nia iš Europos jai už davė klausimą : „Kai jū s (Iranietė s) einate maudytis į baseiną , ar jū s taip pat dė vite š ydą , hidž abą ar skarelę , kad už sidengtumė te plaukus? Š is klausimas negalė jo į ž eisti, bet privertė mane labai juoktis.
Tikriausiai taip manė mergina iš Europos, nes matė , kaip iranietė s, nusprendusios plaukti su vaikais ir š eima, apsirengusios iš ė jo į jū rą . Tiesą sakant, atsakymas į š į klausimą labai paprastas – baseinai Irane moterims ir vyrams yra atskiri! Netoli vieš ojo paplū dimio yra moterų paplū dimys – iš visų pusių nuo smalsių akių už darytas statinys kaip stadionas aukš tomis sienomis, į jį į leidž iamos tik moterys, kur galima maudytis su maudymosi kostiumė liais.
Kadangi maudymosi drabuž ių su savimi nepasiė miau, į vandenį ė jau su kelnė mis, kaip ir dauguma iranieč ių . Hadi apsivilko š ortus, bet tuo pač iu labai susigė do – jo nuomone, š ortai buvo per trumpi. Ir aš maniau, kad jam bū tų dar labiau gė da, jei pamatytų mane su maudymosi kelnė mis. Jū ros vanduo buvo per karš tas, kad pajusč iau maudymosi dž iaugsmą , labiausiai patiko smulkus smė lis po kojomis ir skaidrus vanduo.
Tylu ir ramu, negirdė jo muzikos, š alia nebuvo palapinių su kebabais ir kitais civilizacijos privalumais, o sutemus likome vieni, o apleistame paplū dimyje daiktus apš vietė tik vienas ž ibintas.
Pakeliui namo už sukome į Kish Hyper Market, prie kurios prie į ė jimo puikavosi Ikea iš kaba, taip pat už kandinių reklama. Lentynose tvarkingai, laikantis Europos prekių demonstravimo standartų , buvo iš dė lioti iš ž emyno atvež ti vaisiai - granatai už.5 USD, obuoliai už.3 USD ir daug daugiau tomis pač iomis iš pū stomis kainomis kelis kartus, nors prekių pasirinkimas. , maistas ir buitis, ž inoma, kokybe ir kiekybe nenusileido tarptautiniams prekybos centrams.
Mano draugas primygtinai papraš ė pakviesti valgyti.
Į ė jusi į nedidelę kavinukę papraš iau meniu, bet niekaip nepavyko iš siaiš kinti - ne tik skaič iai meniu buvo suraš yti indoarabų kalba, bet ir kainos nurodytos dirhamais, JAE valiuta. Už sisakė me standartinius š afraninius ryž ius ir kebabą , kuris visada patiekiamas su keptu pomidoru, paprika ir per pusę perpjauta laime.
Papraš iau Hadi papasakoti apie save. Paaiš kė jo, kad jis gimė Teherane, kur iki š iol gyvena jo tė vai. Dabar jis dirba prekybininku tarptautinė je į monė je ir investuoja pinigus į vertybinius popierius. Kadangi jo darbas daugiausia priklauso nuo kompiuterio ir interneto, jam nebuvo sunku papraš yti, kad bū tų perkeltas iš biuro Teherane į Kiš ą . Kad tai padarytų , jam net nereikė jo keisti darbo.
– Ž inoma, š iek tiek praradau atlyginimą , bet č ia už tą pač ią kainą iš sinuomoju didelį puikios bū klė s butą su baldais ir viskuo, ko reikia.
Gyvenimas Kiš e ramesnis nei Teherane, aplinka geresnė , nors labai karš ta, ypač vasarą , bet daugiausia laiko praleidž iu biure su kondicionieriumi, o namuose taip pat yra kondicionierius. Dė l laiko skirtumo, kai skirtingose š alyse atsidaro birž os, biure turiu bū ti anksti ryte, pietų metu turiu kelių valandų pertrauką , o paskui bū nu iki vė laus vakaro. Kartais pastebiu, kad su darbu visiš kai nebelieku laiko sau, pavyzdž iui, anksč iau galė jau daugiau sportuoti, bendrauti su merginomis, nesunkiai galė jau pajuokauti ir prajuokinti, bet dabar darau tai, ką noriu. darbą , bet galiausiai č ia esu daug laimingesnis nei Teherane.
Turto nuomos matematika
Ė jome namo gatve pro nesuskaič iuojamą daugybę tipiš kų vieno didelio kambario biurų , brangiai į rengtų plač iais stikliniais langais į gatvę ir daž niausiai juose dirba tik vienas darbuotojas.
- Ar tai biurai? aš paklausiau
- Taip, tai nekilnojamojo turto agentū ros, - atsakė Hadis, - pastaruoju metu jų tiek daug, kad aš pats stebiuosi, kad tiek daug ž monių nori kraustytis į Kiš ą . Nors ir nenuostabu, atsiž velgiant į statybų mastą , prieš metus atsikė lus č ia, mano kaimynystė je buvo vos kelios gatvė s, o dabar jau daug gatvių už statyta naujais namais.
Nekilnojamojo turto agentū ros padeda susirasti ir iš sinuomoti bū stą , jū s jau ž inote, kaip daž niausiai ž monė s nuomojasi butą Irane, tiesa? Yra dviejų tipų sutartys: Ejare (EJAREH) – mė nesinė į moka ir Rahn (RAHN) – mokė jimas depozitu.
Dė l ekonominių sankcijų Iranui infliacija mū sų š alyje yra labai didelė , o nekilnojamojo turto kainos kasmet iš auga kelis kartus, todė l jei bū sto savininkas pagal nuomos sutartį kas mė nesį pinigus gauna Irano rialais, tai iki m. metais mokė jimai doleriais taps visiš kai nedideli. Todė l kai kurie namų savininkai, už uot gavę mė nesines pajamas, Ejareh (EJAREH) sutartį , pasirenka mokė ti nuomą su už statu, vadinamu Rahn (RAHN), arba derina abu mokė jimo bū dus.
Pavyzdž iui, už savo butą pagal Ejare sutartį sumokė jau 25.000 000 Irano rialų (atitinka 2 500 USD) už statą ir man nereikia nieko mokė ti kas mė nesį . Per metus nuomotojas panaudojo mano pinigus, už dirbo gal 30%, dė l infliacijos prarado apie 20% ir gavo 10% pelno. Po metų , kai baigė si mano sutartis, iš ė jau iš buto ir atgavau 250.
Norė dami iš sinuomoti namą Irane, jie daž niausiai kreipiasi į nekilnojamojo turto agentū rą , turi fiksuotą komisinį mokestį už kiekvieną sandorio tipą , pavyzdž iui, sudarydami sutartį su Rahno indė liu, iš kiekvienos š alies gauna po 0.5 proc. sutarties suma, mū sų atveju sutartis buvo sudaryta už.250 00.000 IRR (2 500 USD), tai yra po 12.5 USD iš nuomotojo ir nuomininko.
Aš savo ruož tu sakiau, kad Maskvoje, nuomojantis bū stą per agentū rą , daž niausiai tenka mokė ti 100% mė nesinė s į mokos komisinį mokestį , o pagal dabartinę nuomos kainą tai paprastai yra daugiau nei 1000 USD.
Per visą salos pakrantę driekiasi puikus asfaltuotas dvirač ių takas, todė l Hadi padovanojo man savo dviratį , numatę s ant jo priekyje ir gale sumontuoti elektrinius ž ibintus, todė l vė liau paaiš kė jo, kad jie man labai pravertė.
Palaukę s antros dienos pusė s, kai jau nebebuvo taip karš ta, patraukiau link nuskendusio graikų laivo (Keshti e Yunani), esanč io salos pietryč iuose. Laivas už plaukė ant seklumos 1966 m. ir dabar yra fotografijos objektas. Liko apie 10 km, ir aš labai apsidž iaugiau, kad galiu važ iuoti dvirač iu. Bet iš tiesų paaiš kė jo, kad pedalus net vakare, o tiksliau, laikas artė jant saulė lydž iui, dė l nepakeliamo karš č io pasirodė itin sunku. Per kelias minutes mano marš kinė liai buvo permirkę , o prakaitas upeliais tekė jo veidu ir pateko į akis taip, kad jos pradė jo taip stipriai spausti, kad turė jau du kartus sustoti ir nuplauti š variu vandeniu.
Man pavyko nuvaž iuoti iki laivo kaip tik saulė lydž io metu. Irano turistai ir už sienieč iai č ia jau susirinko su pasiruoš usiomis kameromis.
Jei atvirai, nesandariai surū dijusį laivą fotografuoti – abejotinas malonumas, bet kadangi nė ra ką veikti, belieka imti į rankas fotografinę į rangą ir bė gti į kairę ir į deš inę nuo laivo ieš koti gerų nuotraukų . Nors vis tiek noriu pastebė ti, kad naktinė s nuotraukos pasirodė labai graž ios.
Perž iū rė ję s ž emė lapį supratau, kad greič iausias bū das grį ž ti namo – pagrindiniu Ghuru b e Kish keliu per salos centrą , o ne sukti atgal dvirač ių taku palei pakrantę . Iš važ iavę s silpnai apš viestu keliu, pavaž iavau apie penkias minutes, sustojau dar kartą patikrinti marš ruto. Netoliese stovė jo nedidelė bū delė sezoniniams darbuotojams, kurioje degė š viesa. Pabeldž iau ir parodž iau ž emė lapį jaunuoliui. Vaikinas linktelė jo ir pakvietė mane už eiti.
Viduje nepastebima kabina pasirodė labai geros bū klė s - sienos apdailintos malonia medž io drož lių plokš te, languose į statyti stiklo paketai, veikė kondicionierius ir š aldytuvas, kampe stovė jo sandarū s vandens buteliai. Duš as ir tualetas buvo lauke. Vaikinai atvyko iš Afganistano ir č ia gyveno kartu, dirbo prie oro uosto esanč ios teritorijos sutvarkymo, ryte buvo nuvež ti automobiliu, o vakare parvež ti atgal. Bandė me kalbė ti persiš kai, bet gerai vienas kito nesupratome. Jie mostelė jo, kad pasilikč iau, o po kelių minuč ių atneš ė vakarienę – bulgurą su avinž irniais ir mė sa, ploną paplotį , arbatą su saldumynais.
Kol kalbė jomė s, lauke buvo visiš kai tamsu, bet apsidž iaugiau jų svetingumu, be to, jie parodė man kelią - turė jau važ iuoti į priekį apie pusvalandį , niekur nesisukant. Vienintelis niuansas, kuris mane trikdė – neapš viestas kelias.
Patikrinau priekinį ž ibintą , jis apš vietė kelią per du ar tris metrus nuo dvirač io, to pakako, kad nepasiklystumė te tiesiame greitkelyje. Saulei leidž iantis oro temperatū ra normalizavosi, o aš , pasirinkę s aukš č iausią pavarą , su didž iuliu dž iaugsmu ė miau spausti pedalus.
Visiš koje tamsoje, degant tik vienam priekiniam ž ibintui, vedž iojau deš inė je kelio pusė je baltų bortelių ir taip nuvaž iavau apie penkis kilometrus. Bet staiga sustojau, nes kelias baigė si, o vietoj jo buvo iš siš akojimas į deš inę ir į kairę . Be to, dieną č ia vyko remontas, todė l dalis važ iuojamosios dalies buvo už tverta betoninė mis trinkelė mis, o š onuose gulė jo smė lio kalnai. Apvaž iavę s jas, po kilometro vė l susidū riau su iš siš akojimu, kuris baigė si ž iedine sankryž a su daugybe iš važ iavimų . Tolimesnis kelias
dar kelis kartus baigdavosi š akė mis, ir aš turė jau apsisprę sti, kuria kryptimi eiti.
Didž iausia baimė buvo pasiklysti, o kai pamač iau oro uosto valdymo bokš tą , labai apsidž iaugiau, nes supratau, kad nors ir š iek tiek pasiklydau, bet dabar bent jau ž inau kur eiti. Po valandos nuvaž iavau į aikš tę prie judraus greitkelio, o kadangi ž emė lapyje neradau pavadinimo, palikau dviratį prie kelio ir pamojavau rankomis pravaž iuojanč iam automobiliui. Vairuotojas sustojo ir smalsiai paž velgė į mane ir mano dviratį , atrodž iau nepaprastai pavargusi ir susijaudinusi.
- Man koja hastam? (Kur aš esu? ) – paklausiau vairuotojo.
Jis paė mė ž emė lapį ir parodė į aikš tę netoli prieplaukos. Paaiš kė jo, kad važ iavau į striž ai per visą salą apie 20 km, o dar 5 km teko važ iuoti judriu keliu iki namų . Į jungiau galinį ž ibintą ir nuvaž iavau keliu per eismą , dabar norė damas turė ti š almą ir kiek į manoma arč iau bordiū ro, kai visi priekiniai ž ibintai sklinda iš už pakalio.
Kiš o uostas su savo imigracijos tarnyba, leidž ianč ia gauti leidimus iš plaukti iš salos ir prireikus į važ iavimo antspaudus vizai gauti, registracijos langeliu ir specialiu bagaž o deklaravimo koridoriumi, priminė oro uostą . Atvykusi per valandą , iš karto viską suž inojau – kad galė č iau plaukti į ž emyninį Iraną , turė jau ne tik nusipirkti bilietą , bet ir parodyti pasą bei gauti specialų dokumentą , leidž iantį iš vykti iš salos ir keltis keltu.
Kadangi bilieto pirkti neketinau, prie prieplaukos nuė jau ne per imigracijos tarnybą , o per tarnybinį į ė jimą kartu su uosto darbuotojais ir tada be problemų radau tinkamą keltą . Prie prieplaukos jau nusidriekė eilė , kurioje visi laikė antspauduotus spalvotus popieriaus lapus su leidimu plaukti. Kai tik keleiviai atsidū rė denyje, priė jau prie kapitono ir kreipiausi į jį persų kalba.
- Beba khshid, man mikha m be Chara k ber am.
Amma ma n pule kafi nadora m. (Atsipraš au, noriu į Bandar Charak, bet neturiu pakankamai pinigų ).
- Aš tave suprantu. Bet ką aš galiu jums padė ti, pone, – lauž yta anglų kalba atsakė kapitonas.
- Ar gali mane paimti į keltą ? – vė l paklausiau angliš kai.
Kapitonas atsakė , kad jo laivas „pilnas“ (pilnas), bet iš to buvo matyti, kad jis mane visiš kai už jauč ia ir, galbū t, dar ras laisvą vietą . Kalbė damas su manimi kapitonas nuolat perjungdavo persų kalbą į anglų kalbą , todė l savo praš ymą pakartojau jam ž inoma kalba: „Man pou le kafi nodora m. Viza dovanoms (neturiu pakankamai pinigų , turiu vizą ) “. Tač iau paskutinė frazė apie vizą jį labai sunerimo. Galbū t jis prisiminė , kad esu už sienietis ir, jo nuomone, man bū tinai reikė jo leidimą iš vykti iš salos arba į važ iuoti į Iraną.
Iš siė miau pasą ir parodž iau vizą , bet jau buvo per vė lu, dabar iranietis už tikrintai parodė į uosto pastatą ir kartojo, kad pirmiausia reikia gauti leidimą iš imigracijos tarnybos.
Kai supratau, kad kapitono nepavyks į tikinti, iš visų jė gų puoliau į kabinetą , bet jis pasirodė už daras, tada sustabdž iau kaž kokį uniformuotą darbuotoją ir atsisukau į jį . Pareigū nas su smalsumu ė mė nagrinė ti mano pasą ir tik paaiš kinę s, kad skubu, nusiš ypsojo ir, grą ž inę s dokumentus, pasakė , kad jokių papildomų antspaudų nereikia. Iš š oviau iš biuro kaip kulka ir nuskubė jau prie molo, bet mano dideliam nusivylimui kelto nebebuvo.
Daugiau nei valandą praleidau prieplaukoje laukdamas kito kelto, bet galų gale turė jau grį ž ti į uosto pastatą patikrinti tvarkaraš č io.
Iš vykstant teko pasinaudoti tarnybiniu praė jimu, nes buvo labai nemalonu į važ iuoti į muitinė s zoną nuo molo pusė s ir aiš kintis, kodė l neiš plaukiau. Š į kartą budė tojas mane sustabdė , patikrino pasą ir, rodos, iš barė , kad einu ten, kur draudž iama.
Paaiš kė jo, kad kitas keltas turė jo iš plaukti tik po trijų valandų , o kadangi tuo metu saloje prasidė jo didž iausias karš tis, nusprendž iau likti laukiamajame. Taip pat liko neatsakytas klausimas dė l leidimo iš vykti, nuė jau į imigracijos tarnybą . Virš ininkas atidž iai apž iū rė jo mano pasą ir patvirtino, kad jokių popierių nereikia, taip pat papraš ė padė jė jos nuvesti prie kasos, kuri buvo gatvė je. Atidž iai priž iū rimas iranieč io, nuė jau į kasą , sumokė jau 12 USD ir gavau trokš tamą bilietą.
Autorius: Kozlovskis Aleksandras.
Knyga: „Nepamirš tamas Iranas“. 159 dienos autostopu.
Š altinis: http://sanyok-belarus. ž monių . en/
