Армения: ноль процентов туризма.
Моя третья подряд поездка в Армению. Объездили все знаковые места. За это время посетили Хор Вирап, Эчмиадзин, Гарни-Гегард, перевал Пушкина, ущелье Лори и долину Дебеда, Севан с его кладбищами и ванками, Татев. Все более-менее известные ванки – Горис, Гошаванк, Нораванк и еще какие-то. Не заезжали только в Арцах. Видели Армению и с воздуха, и с земли – перевалили из России на машине через Кавказ по Военно-Грузинской дороге. В этот раз наша поездка была из категории «общение и познание изнутри». Итак, взгляд нетуриста.
В этом году полетели на самолете. Авиакомпания «Татарстан» - молодцы, никаких нареканий. Прилетели в Звартноц – чудо, в первый раз так ясно, четко, без дымки и облаков видны оба Арарата, причем до самой верхушки, которая вообще редко показывается. Всякий раз, видя эти вершины, понимаю, что самое главное, что надо видеть в Армении, я увидела. И еще наблюдение: в Хор Вирапе запечатлена история всего мирового человечества: появление людей после потопа, появление христианства, затем наступление мусульман. Они всегда рядом: Хор Вирап и Масис, как напоминание о том, что границы между двумя мирами – христианским и мусульманским – зыбки и непостоянны.
Звартноц сильно похорошел, новые залы прилета и вылета стали просто огромными. Тем сильнее ощущается безлюдие. В аэропорту никого, кроме прибывшего рейса из Казани. Очень быстро щелкают печати в паспорт, никаких вопросов. Я сама спрашиваю, надо ли показывать свидетельство о рождении сына: у меня русская фамилия, у него – армянская, у нас отдельные паспорта и сын не вписан в мой новый паспорт. Таможенница на отличном русском говорит, что не надо, «у него же свой паспорт». Так же не нужно и разрешение на выезд от отца – зря я его делала, но мне спокойнее с этими бумагами. Наши сумки уже едут по карусели: что-что, а обслуживание в Звартноце очень быстрое. Берем сумки, тележки не берем: мало того, что билеты в Армению непотребно дорогие, мало того, что берут налог на воздух со всех вылетающих (а с выезжающих машин – 20 долларов), так еще и тележки платные. Нас встречают в аэропорту сестра мужа и ее сын. Удивительно, как мало встречающих – никого, кроме наших. Даже таксистов стало мало. Куда пропали люди?
В Ереване, как всегда летом, нет воздуха: жара, вскипяченная беспощадным солнцем. Садимся в машину и выезжаем на трассу на Аштарак. Слева – Сис и Масис, они все так же отчетливо видны. Разговариваем с сестрой, периодически я поглядываю в окно. Да, ничего не изменилось. Все те же остовы двухэтажных домов и кое-где разрушенные фермы. Все те же серые шиферные крыши, заборы из ржавых листов металла. Ровная рыжая земля с сухой травой.
Доезжаем до Абарана. Уже стало традицией останавливаться в магазине на дороге, попить воды из фонтанчика. В магазине покупаем пахлаву и ачму с мясом: начинается культовое армянское обжорство. Спрашиваю у продавщиц в алкогольном отделе самообслуживания вино из ежевики – моши гини. Удивительно, но сестра о таком не слыхала. Мне показывют картонную коробку с прозрачной вставкой, внутри – бутылка в виде ягоды ежевики. Стоит недешево по армянским меркам: 2800 драмов. Я еще не знаю, какой будет курс обмена. Рубли не берут. Делю на 12.5 – выходят смешные по российским расценкам деньги. Сестра решительно покупает мне это вино: желание гостя здесь – закон. Выезжаем из Абарана. Воздух здесь уже градусов на 10 посвежее по сравнению с Ереваном: можно дышать, а ночью – замерзнуть. Начинается горный перевал. Дорога пустая: кроме нас – никого. Смотрю на дорогу: кое-где есть коровы. Деревни: дома построены из всего, что было под рукой. Но пока у меня еще нет мрачных мыслей. Я еще только что приехала в страну вкуснейшей в мире воды и абрикосов. Окно в машине приходится закрыть: воздух становится действительно холодным. Смотрю на павильоны остановок: в наших деревнях таких уже нет, что-то типа проржавевшей будки без крыши. Люди, однако, здесь живут.
Едем до Ванадзора часа 2. Проезжаем Спитак: хочу найти прошлогоднюю бытовку с надписью «Запорожское СМУ», но не встречаю ее. На трассе – супермаркет «Danielyan», банк «ВТБ», но дорога уже становится типично армянской: ямы, в которых нет даже щебенки, редкие островки асфальта.
Въезжаем в Ванадзор: ничего не изменилось, кроме дорог: они стали еще ухабистей, остатки асфальта – и те исчезли. Ведутся какие-то дорожные работы: на кольце рабочий кувалдой откалывает от газона куски земля и забрасывает их на газон. Квартал Димац: нас на улице ждет мать моего мужа. Выходим, у меня слезы на глазах: мы сделали это, мы еще раз смогли посетить эти места. Долго не можем оторваться друг от друга, потом заходим в дом. Нас встречают фрукты: отличные нектарины, груши, персик, как и в прошлом году, еще не созрел, хотя выглядит бесподобно. Начинаются разговоры, прерываемые слезами. Потом типичный армянский стол: долма, сыр, выпивка. Все удивляются, какие вкусные помидоры я привезла: их выращивает на даче моя мама. Действительно, армянские помидоры не дотягивают: у них толстая твердая верхушка, непродолбаемая середина, сильная водянистость. А мои помидоры – сладкие. Еще больше приходят в ступор, когда видят наш зеленый базилик и сельдерей: базилик пахнет так, что комната заполняется ароматом. А сельдерей здесь вообще не видели: сестра вспоминает, что его называют караус и маринуют со стеблями.
Ночью по-настоящему холодно: градусов 5-6. Говорят, что лета в этом году не было, одни дожди. Дом не успел прогреться за лето. Нас спасают одеяла, набитые шерстью. Нам не жарко.
Все так же воду в этом квартале дают раз в день с 6 вечера и до 9-10. Газ подорожал. Цены – российские.
Выезжаем на следующий день на рынок. Маршрутки в городе – это вообще отдельный разговор. Это старые Газели, в которые набивается столько народа, сколько остановит Газель. Я еду в проходе Газели, согнувшись до сидящих пассажиров. Учитывая, что с водой здесь напряг – амбре соответствующее. Армянкам сгибаться не надо – они доходят мне до подбородка и стоят в проходе прямо. Плата при выходе – 100 драмов с человека. Выходим на улице Тиграна Метца. Сначала меняю деньги: за рубль дают 12.35 драмов (в 2011 году было 13, в прошлом – 12.7). Кроме этой улицы, в городе ходить негде. Есть, конечно, парки, есть даже колесо обозрения – но нам это не надо. По дороге опять кофе, который здесь же смалывают. Везде персики, яблоки, груши, баклажаны. Не видно инжира. В магазине покупаем магнитики за 400 драмов, я замечаю, что наборы посуды чешской фирмы THUN здесь очень дешевые: за горку для фруктов надо отдать 500 рублей, у нас в городе – 2100. Наборы для торта также чуть дороже 500 рублей, в России – от 2000 и далее. Примечаю для себя набор из 6 тарелок с лопаткой. Ванадзор беден на сувениры: местным не до этого, а русские здесь нечастые гости. На крытом рынке покупаем сразу то, чего нет у нас: футболки с армянской символикой за 4000 драмов. В этом году новый дизайн: спереди два Арарата и надвись «Эс хай эм». Спаршиваю у продавцов, это армянское производство или чье. Отвечают: Турция. Туда едут за товаром через Грузию. Не пора ли уже просто открыть границу, тем более что необязательно армянам и туркам признаваться друг другу в любви, а границу все равно охраняют российские военные.
Покупаю сыну болоньевый спортивный костюм с новым армянским дизайном, как уверяет продавец: элементы флага в цвете, герб и надписи на рукавах. Народу немного, торговля не идет. Поэтому с первоначальной цены в 18000 драмов продавец скидывает 4000. Видна озабоченность продавцов вообще: никто ничего не покупает. Я беру себе тонкие джинсы за 12000, сын – себе за эту же сумму. Не надейтесь купить в Армении приличную местную обувь: ее нет, сплошной кожзам из Турции. Еще бы: все армянские сапожники уехали в Россию и Италию, качество обуви в мире улучшилось заметно, а в Армении – пропало вообще.
Едем на такси в дом сестры. Никто не хочет везти в их квартал: он построен на террасных горных уступах. Платим 1500 драмов, не доезжаем до дома, идем немного пешком.
В доме нам предстоит приготовить обязательный хоровац и вариант аджапсандала или имам баялды на огне. Это мое любимое блюдо. Три кошки непрерывно кричат, они чуют мясо. Одна забирается в тазик с мясом и получает такой удар палкой по хребту от хозяина…
Здесь в саду еще есть несколько абрикосов: они почти высохли, но такого вкуса нет нигде. Да, армянский тиран – это неповторимо. Зато тутовник еще не созрел. Из марана вытаскиваем банку ткемали: моя любимая армянская приправа, могу есть ее бесконечно. Я купила в магазине мое любимое иджеванское «Гаяне» - все пробуют, говорят, что такое вино они пьют впервые, хвалят.
В общем, типичное армянское обжиралово с бесконечным подкладыванием кусков в тарелку. Хоровац не удался: даже хозяева в шоке, такое жесткое мясо впервые на их столе.
Я уже считаю дни до возвращения обратно. Не везет с погодой: холодно, пошел сильный проливной дождь, никого на улице. У меня буквально депрессия: серость везде, безысходность, безденежье. Все переговорено, я не знаю, чем заняться. Могу, конечно, заняться уборкой, но армянские хозяйки после 60 лет не сильно зацикливаются на чистоте. Аналогия с книгой Бетти Махмуди «Только с дочерью»: там американка попала в Иран и описывает в том числе быт, кухню, заросшие жиром шкафы на кухне, манеру иранок готовить одно блюдо с утра, которое пыхтит на плите до вечера, тараканы, жуки в крупе. Армения и Иран близки не только географически. Тараканов и клопов я не встречала, но, увидев кухню, моя мама, наверное, упала бы в обморок: бесконечное нагромождение тазиков и мисок, рядом принесенные с рынка баклажаны, помидоры, перец, тут же – мука и противни, банки для закатки, тут же – какие-то полотенца, которыми накрывают выпечку. В общем, моя просьба помыть пол была встречена спокойно: отдыхай, чисто.
Я начинаю думать: как здесь живут люди. То есть это хорошо: приехали, поездили, повеселились, уехали обратно в российский комфорт. А как всю жизнь умываться из умывальника на улице, в который я вечером наливаю горячую воду из чайника? Как мыть посуду в тазу и протирать ее полотенцем (с каким удовольствием я выстирала эти полотенца подкраном, когда дали воду, и повесила их на улице сушиться) всю жизнь? Как после туалета проходить через весь дом, чтобы помыть руки? Как не обращать внимания на то, что, приходя из города, они даже не моют руки и начинают резать хлеб на стол? Как пить воду просто из ведра, зачерпывая ее кружкой?
Спрашиваю невестку: как вы моетесь зимой, если внизу у вас нет отопления, окна одинарные и все тепло – это горячая вода за счет газовой колонки. Отвечает: так и моемся, бежим наверх в дом, где зимой отапливаем одну комнату. Спим – и за ночь вода на окне заледеневает. Постоянно холодно, обогреватели не спасают, газом топить – неподъемно. Хозяин добавляет, что сейчас у всех начинается проблема: где найти денег на дрова, на зиму надо 7 кубов, чтобы отапливать эту одну комнату, куб стоит 15000-17000 драмов. Я сама видела, как распиленные чурки привозят и сгружают во дворах, их надо еще расколоть. Спрашиваю у невестки: а как вытаскиваете золу? Отвечает: так и вытаскиваем, в ведро, стены коптятся.
Мы идем смотреть, как сын сестры ремонтирует квартиру в 5-этажном доме. В подъезде сильный запах газа, на каждую квартиру свой счетчик. Квартира площадью 80 квадратов (мне кажется, не больше 60) стоит 21000 долларов, батарей здесь не видно. Стены дизайнируются по местной моде: штукатурка в виде равномерных регулярных потеков и разводов. Им нравится, мне – нет, но я молчу: работа эта трудоемкая, надо сделать равномерные одинаковые ямки и рельефные выступы.
Опять смотрю старые альбомы. Каждый раз новые ощущения. В этот раз понимаю: меня удивляют лица молодых девушек на школьных фотографиях. Нет и следа юношеского задора, беззаботности, просто счастья от того, что они молодые и вся жизнь впереди. Напротив, какая-то серьезность, озабоченность, у все одинаковый квадратный и заранее все знающий взгляд: вот сейчас они окончат школу, сразу выйдут замуж, родят и будут сидеть дома в своем Ванадзоре, не зная, что вообще-то в жизни бывает не только это. Сестра родила первого ребенка ровно в день своего 19-летия. С фотографии на меня смотрит женщина с ребенком на руках в длинном до пола платье с запахом и широкими рукавами, оно – как оперение жар-птицы, очень красивое, а женщине можно дать и 30, и 40, и 50 лет. Я смотрю в интернете фотографии этого ребенка, которому уже 29 лет, он с женой уехал в Россию. По их улыбкам и лицам я понимаю: в Армению они не вернутся.
Один день у меня получился кулинарным: сестра учила делать гату-пахлаву и хачапури. Увлекательный процесс, естественно, я не обращала внимания, что тесто раскатывалось на хаотическом столе, на котором вперемешку были банки, чеснок и тазики, а скалку никогда не мыли. Загадка для меня: фрукты здесь моют в ведре, заливая их водой, то есть без проточности, руки не моют, баклажаны пекут немытыми (зачем, они же все равно идут в огонь), при этом мы ни разу не отравились и не понадобились все взятые мной из России смекты-энтерофурилы-бактисубтилы-тетрациклины. Процесс приготовления в принципе простой, нужно только время, которого у армянских хозяек навалом: еще бы, они же не работают в трех вузах, как я. Противень для выпечки не моется ни до, ни после.
Кстати, наблюдала в городе у армянок выдающуюся растительность на лице: есть и бороды, а усы – обязательно, многие женщины в возрасте знают, что такое крем для депиляции и жалуются, что он не помогает.
Мы достаточно много ходили пешком по городу. Идти надо осторожно: дорога – сплошной шебень без всякого намека на ровность, можно и нечаянно упасть. Унылый пейзаж: серые известковые стены, серый шифер, ржавые листы металла в заборах, крыши кое-где даже деревянные, а однажды я видела крышу из прозрачного многослойного целлофана. Остовы магазинов советского периода – один металлический каркас. Заброшенный детский сад: пустые оконные проемы и разрушенные стены. Школа: покрытые пылью до непрозрачности окна говорят о том, что не все кабинеты используются. Ряд вагончиков и бытовок, наверное, просто не успели вывезти – но нет, занавески на окнах и вывешенное белье означают, что и в этих металло-досковых сооружениях живут люди. Какое-то сюрреалистическое ощущение: неужели и такое бывает на нашей планете? Если бы проводился конкурс на лучшие в мире трущобы, Ванадзор обязательно вошел бы в десятку. Как много серого цвета! Неужели в этой серости можно испытывать какие-то возвышенные чувства! Во всем городе я увидела четыре нормальных двухэтажных дома: заборы там были или из красного кирпича, или выкрашены В ПЕРСИКОВЫЙ цвет, а крыша – не шифер, а металлочерепица. Но эти дома были четко отгорожены от остального города.
Центральный пруд города: лестница к нему не крашена с советских времен, с ней граничат частные огородики с бесконечными досками, ржавыми заборами, развалюхами, которые давно пора снести. Куда идет налог за воздух? Звартноц по обслуживанию дороже парижского Руасси.
В моей голове одна мысль: господи, какое счастье, что я здесь не живу. Я уеду в Россию, где есть горячая вода, где улицы не засыпаны кучами оберток от чипсов и конфет (армяне не снимают обувь дома, зачем, на улице ведь чисто). Где из моего окна видно Волгу, а ночью светятся огнями мост и торговые центры. Где нет уныния и депрессии. Вспоминаю свою первую поездку, сестра то и дело показывала мне: смотри, что у нас есть, а у вас есть такое? И это оказываются единственный двухэтажный универмаг или несколько коттеджей европейского вида на подъезде к Еревану. Они никогда не выезжала из Ванадзора. В прошлом году они переехали на зиму работать в Анапу. Теперь ее слова: если бы я знала, что в России так живут – мы бы давно уехали из Армении. А какие у вас в России ровные дороги! ! ! На дома больше не показывает: вся Анапа, Супсех и Сукко, а также Краснодар, Гостагай, Варениковская и остальные станицы застроены дворцами, которые ванадзорцы не смогут представить в своих самых смелых снах. И серый цвет в Анапе не в почете.
Еще один кулинарный день: невестка учит готовить торт. Мне очень нравится готовить, но сладкое готовить я не умею, поэтому учусь с удовольствием. Нужна алюминиевая кастрюля, ее ставят на чугунный плоский рассекатель, выстилают дно бумагой и торт как-бы варится в кастрюле. Получается отличный пышный бисквит. Крем делаем из белорусской сгущенки, которую я привезла из России, масла и бананов. Потрясающе вкусно! Это отвлекает меня от уныния.
Затариваемся подарками для России. Кофе покупаю за 2500 драмов, его мне смалывают в пыль: в России такого помола не делают ни в одном крутом кофе-шопе. В одном магазине спрашиваю коньяк «Джавахк», мне дают бутылку, от радости я не обращаю внимание на звезды, коробки для него не находится и мне дают коробку от «Арарата» - 5000 драмов/ 405 рублей. Захожу в знакомый мне с прошлого года магазин налево от рыночных рядов, на стороне рынка, там прошлогодний душевный парень в очках на отличном русском отвечает на все мои вопросы, тем более место уже проверенное. У него нет «Джавахка», я показываю ему бутылку, и он сразу видит, что это не 10-, а 3-летний коньяк, который я взяла слишком дорого – за цену десятилетнего. Меня в Армении надули! Оказывается, и в Армении могут обманывать! Беру у парня соки «Киликия» - абрикос и персик, вино «Араме» за 1750, гранатовое иджеванское за 1500, абрикосовую 50-градусную водку «Джорджео Варламес», за все плачу 6500 драмов / 530 рублей. Взяла бы все – таможня! ! ! Показывает мне коньяк «Золотой», в жидкости плавают кусочки золотой фольги, но этот пошлый новомодный наворот не для меня. Три пачки сигарет для мужа – Ной, Арарат и Эребуни, от 250 до 600 драмов. Табак в Армении настоящий, без добавок резаной бумаги и химии.
Дальше знакомый магазин «Тигран и Армен». Беру у них любимое «Гаяне» за 1150 драмов и коньяк «Немрут» 20-летний за 24000. Теперь я точно знаю, чей завод я не буду брать вообще – прошянскую продукцию не беру, а чей возьму с удовольствием – это Иджеван и Октемберян. В Тавуше и Армавире особый климат, там большинство винограда, поэтому их продукция для меня предпочтительнее, да и по вкусу была возможность сравнить. Не взяла в этот раз только легендарный завод «Арарат» - ну да их «Наири», «Ахтамар» и «Васпуракан» я уже возила, так что могу умереть с чистой совестью. К тому же коньяк я везу в основном для родителей, а у них, видите ли, давление от коньяка поднимается и голова болит (на самом деле это они передо мной так, стоит придти кому-нибудь в гости – как мгновенно начинают хвастаться, что у них есть коньяк из Армении), поэтому в этот раз им я везу абрикосовую водку. Моя цель была купит хони арах / водку из кизила, но свекровь говорит, что это нереально, кизил дает мало спирта и делают такую водку только в домашних, а не промышленных масштабах. Парень в магазине подтверждает ее слова: для литра кизиловки надо килограммов 300 кизила, если делать по-настоящему, а не перегонять водный раствор. Поэтому от своей первоначальной идеи я отказываюсь в пользу абрикоса – он в Армении неповторим.
Перекладываю в пластиковые бутылки от армянских соков домашнюю мурабу – варенье из ореха, персика и кизила. Стекло дает дополнительный вес, а мне дают много варенья и хочется забрать все. В пятилитровой канистре едет и мое любимое ткемали. Рецепт я записываю и дома пробую с родной красной сливой: алычи у нас нет. Получается отлично.
Свекрови я оставляю некоторую сумму в подарок. Она отказывается, но я непреклонна. Мне она покупает примеченный мною набор для торта с серебристым кантом: тонкая работа, у нас такие стоят 12000 рублей, а здесь их цена 7500 драмов. Наливаю в пластик поллитра самогонки из сливы, который делает сестра: легко пьется, не пьянеется, хотя крепость 60. Еще мне дарят маленькие вазы для фруктов из черного и белого стекла с росписью. Такие у меня уже есть с прошлого года, но я не отказываюсь. Повезло: в магазине нас запомнили, разыскали для нас две сувенирные кружки с видом на Арарат и церковью Рипсимэ в Эчмиадзине – всего 750 драмов. Зато колготки Леванте 15 ден, которые я ношу, здесь очень дорогие – больше 100 рублей.
Цены в магазинах города дешевые только не местную овощную продукцию и алкоголь. Все остальное, что требует энергозатрат – мясо, хлеб, сыр – не отличается в цене от России. В мясном отделе дохлая говядина стоит 210 рублей – у нас я на такую и не посмотрю, а за эти деньги могу купить мясо (мисо) получше. Фабрика «Гранд Кэнди» делает неплохие конфеты с инжиром и миндалем, но плиточный шоколад хуже, чем российский – плитка в золотой обертке около 30 рублей.
Перед отъездом посетили Хагарцин (Р произносится как во французском слове TARD, варианты в русском – Гагарцин, Агарцин). Дорога – та, которая ведет на Севан, после Дилижана надо сворачивать. Удивительно, но здесь было много народу (даже в Эчмиадзине было пустынно), на взятых напрокат из Еревана джипах приехали иностранцы и даже – о чудо – одна светловолосая женщина за рулем. Меня поразил цвет памятника: обычно все ванки и церкви в Армении темные: от коричневого до розового, а здесь – кремовый цвет стен. Естественно, впечатляет, как и вся история Армении. Аргарцин в отличном состоянии. Здесь можно купить сувениры: сын купил дубовый хач на шею, а я – календарь с видами Армении за 3500 драмов. Стоянки как таковой нет, все встают кто где сможет, это очень бестолково, трудно разворачиваться, учитывая узкую дорогу и обрывистый рельеф. По всей дороге есть платные беседки, но можно остановиться просто в лесу, что мы и сделали. Тавушский марз и Лори – самые лесистые местности в Армении, здесь есть даже березы. Я попросила сестру показать мне, какие травы они едят. Она показала подорожник. Ага, а в первый день, когда ели долму, стали говорить о том, в какие листья ее можно завернуть, я сказала про подорожник, а муж сестры возразил, что так не делают. Теперь же сестра сказала, что он сам с утра съедает 3-4 сырых листа подорожника, подтвердила, что и долму в подорожнике делают. Когда вернулись – сказала об этом ее мужу, посмеиваясь, так он очень удивился: не знал, что бывает долма в подорожнике. По дороге в Агарцин проезжаем Дилижан: все то же уныние при виде их домиков из всего, что попало под руку. Но в низине ведется грандиозная стройка: говорят, французы строят здесь пансионат или университет, где будут изучать семь языков (хотела спросить: это что, предел по количеству языков в мире? ) и где обучение будет стоить 30000 долларов в год (интересно, кто приедет в Армению учиться по московским расценкам? Ну да ладно, пусть так).
Вообще, не хвастая, могу сказать, что про Армению я знаю больше, чем сами армяне, а про историю они вообще мало что знают. Например, мы с сыном спросили про Абаран – в этом ли Абаране похоронен Нжде. Ответ: не знаем. Спрашиваю: а Нжде и Дро для вас герои? Отвечают: конееееееечно, при этом сильно удивляются, когда я говорю, что для меня – не герои, так как сотрудничали с фашистами, а Дро вообще оставил семью и завел новую семью в Америке, они об этом не подозревали. Говорю им, что герои – это Нельсон Степанян и Монте Мелконян. С этим они полностью согласны и хвалят меня: если выйти на улицу и спросить детей, взрослых, молодежь, кто такой Монте, Дро или Нельсон – ответ будет один: не знаю. Мало того, армяне вообще не были в тех знаковых местах, которые мо посетили.
Итак, прощальный хоровац и имам баялды на огне, запиваем розовым вином «Армения» - скажем так, странно, что в стране таких густых и рубиново-красных натурально-сладких вин смог появиться этот непонятного качества напиток. Наш самолет в 16.20.
Из Ванадзора выезжаем в 10.30, заезжаем на овощной базар, где я все-таки хочу купить кизил. Четырехкилограммовое ведерко стоит 2000 драмов/162 рубля, а растет хон в ущелье Лори, куда трудно добраться, надо лезть наверх, это ущелье мы проезжали в прошлом году и останавливались поесть там ежевику прямо с дороги – ее там полно, но также трудно собирать, очень колючая ягода, раздирает руки в кровь. Я пробую ягоды: в Армении хон очень тугой, сумрачно-сладкий, но, наверное, боги не отказались бы от такой еды. Мне кажется, он незрелый. Свекровь со мной согласна: погода подвела. Поэтому я за эту же цену беру ведерко моша плюс 200 драмов за само ведро. Докупаю два килограмма инжира / тус за 600 драмов, в прошлом году он стоил 200. Мне больше нравится огромный зеленый инжир, а не черный. Выезжаем из города. Сбоку равномерный ряд трущоб, в которых кто-то живет. Показывают здания ТЭЦ, завода ацетатного шелка и завод по производству щебня – ничего не работает, а площади – огромные, ведь все это было построено в – как бы их ни ругали – советские времена. И работало. И частные дома в те времена отапливались газом, и дома, говорят, было даже жарко.
Опять дорога. На Арагаце вообще нет снега – почему? Проезжаем курдскую деревню. По всей дороге впечатление, что недавно по армянским деревням прокатилась война или бомбежка: такие же фотографии пустых стен без крыш и окон можно видеть на сайтах, где рассказывают об армяно-азербайджанской войне. Из окон на первом этаже торчат трубы: не вериться, что в этой жаре бывает зима и холод, но это так. В этой местности уже нет лесов, сестра показывает мне сооружение типа навеса, куда складывают навоз, чтобы использовать его вместо дров. Хочется закричать: господи, это какой век? Неужели рядом есть современный аэропорт? Компьютеры? Самолеты?
По дороге приходится посетить придорожный туалет на заправке. Есть унитаз со смывом, ЕСТЬ РАКОВИНА, НО ВОДА ИЗ КРАНА НЕ ТЕЧЕТ. Зачем мыть руки: в Армении же все чисто. Другой туалет: дырка в деревянном полу, рои мух, никакой раковины, дверь без стекла, вдобавок ее еще и заклинило, сын не может выйти. Мы все бьем в дверь, но надо бить наверх. Сын сестры бьет куда надо один раз, и дверь открывается. Вспоминаю, как в 2011 году в Казани одна молодая хайастанка в штанах-галифе «а ля полный подгузник» смеялась над туалетом в аэропорту: ни в какое сравнение со Звартноцем не идет. Вот бы ей здесь подышать! Туалеты, кстати, в Казани с сенсором, ничего руками трогать не придется, в отличие от Звартноца, где надо нажимать кнопку на кране.
Здесь совеем другой климат: солнце жарит, радиация буквально видна. Воздуха нет. Проезжаем Аштарак. Указатель на армянском и английском «Welcome to Zvartnots Inernational». На русском – нет. Хотя по городам все, что касается машин: ремонт, мойка, работы – на русском. Арараты в туманной горячей дымке, видны только очертания, верхушка Масиса вообще скрыта. Выгружаемся на стоянке.
Зал вылета – на втором этаже. Упаковываю в пластик большую сумку за 2500 драмов. Мои сумки весят 11 и 30.800, а норма у нас – 40. Заранее узнаю про доплату: за килограмм перевеса платить 1200 драмов. Удобные плазменные табло, но не на русском: ориентируюсь по логотипу Татарстана. Слава богу, все по расписанию, без задержек и переносов. Я не выдержу больше в этой стране, где серый – любимый цвет, где холодно и сыро или наоборот – безвоздушно. Где продавщицы целый день работают и получают 3000 рублей в месяц, а после августа не получают и этого. Где до сих пор нужны дрова и кизяки.
Регистрация начинается даже раньше, чем за два часа до вылета. Все нормально: находят в системе мой электронный билет, который я впервые оформила сама в интернет-банке «Авангард» и расплатилась карточкой (когда меня спрашивали о ценах на билеты, эту систему мои родственники не поняли и, увидев распечатку билета на листе А4 спрашивали: «Что это», а потом еще сказали, чтобы я распечатку не убирала в сумку, ведь она еще понадобится, как же в самолет без билета садиться? А ведь уже наступило время, когда билет элементарно нельзя потерять – он электронный). За перевес ничего не просят доплатить. Беру в салон ведерко с мошем, тус и расписную фруктвницу из стекла: никаких возражений при регистрации. У меня в кармане остались 7000 драмов: даю их свекрови, он не берет, тогда даю их сыну сестры – на заправку. У него девятка на газе, поездка в аэропорт туда-сюда стоит около 500 рублей. На бензине – в разы дороже. Такси из Ванадзора до аэропорта – 12000 драмов. Дальше происходит нечто в стиле «армяне все понимают лучше». Свекровь вытаскивает из сумки бумажку в тысячу рублей взамен моих 7000 драмов и протягивает мне. Я не беру, мне начинают со всех сторон объяснять, что по прилете в Россию нам, чтобы доехать до дома, понадобятся деньги на дорогу и неважно, что муж встречает нас на машине в Казани. Апофеоз или апофигей, это когда свекровь говорит мне: «Бери, это русские деньги». Даааа, в этой стране те, кто приехали как туристы, видели только лаковую картинку ереванского Каскада и прочие маст-луки, те, кто не жил в армянской семье – ничего не знают об армянах. (Кстати насчет семей: родители и дети, когда женятся, живут вместе в одном доме. В Ереване одна семья живет так: дом, общая комната, две спальни, в одной спальне спят сын с женой и их младшим ребенком, а ему, между прочим, уже 8 лет, в другой спальне спят родители сына, то есть бабушка с дедушкой и старший ребенок, которому 13 лет. И не надо меня убеждать, что это нормально, что в таких семьях царить любовь и взаимопонимание, что вместе жить лучше. Все это держится на бескрайнем терпении местных женщин. Я разговаривала с молодыми женщинами: они нисколько не против были бы жить отдельно, но…. . ). Прощальные обнимания, и мы переходим в чистую зону. Опять сканируют указательные пальцы. Потом ставят печати в паспорт. Никто не спрашивает меня: чей это ребенок, у вас разные фамилии, ребенок не вписан в ваш паспорт. Никто не говорит: давайте свидетельство о рождении и доверенность от мужа, и давайте все это на армянском языке. То есть никаких придирок, никаких вымогательств денег у российской женщины с русской фамилией без сопровождения мужчины, о чем часто пишут в интернете. Все предельно корректно, вежливо, даже доброжелательно. За это время россияне по-прежнему остались желанными гостями, отношения с которыми – это больше, чем просто бизнес. Хочу надеяться, что никакие партии типа Жанманак не повернут народ Армении от России. Кстати, все в Армении – российское: газовое хозяйство, железная дорога, электростанции, АЭС. А что не российское – то иностранное: аэропорт в концессии у аргентинца, завод «Арарат» - у французов. Но лучше так, чем плодить армянское взяточничество.
Далее снимаем с себя ремни, выкладываем ручную кладь на досмотр опять, проходим через рамку. Все, мы в зоне вылета. Оставляем вещи на сиденьях и спокойно идем во фри-шоп. Здесь есть надписи по-русски. Но цены…Сувенирная кружка, которую мы в городе купили за 750 драмов, здесь – 5000, а курс рубля 12.10. Одноразовая ручка с символикой – 1800 драмов, чай с шиповником – 2800, кусочек бастурмы в 400 граммов – 6000, в городе на эти деньги я купила килограмм. Смотрю косметику: Шишейдо – выбора нет вообще, цены как в ЛЭтуаль. Алкоголь: отличный выбор, но раза в три дороже, чем по городу. Коньяк Немрут – 27500, вино из ежевики – 3800, и это еще цена по акции. Не могу устоять перед этим вином, думаю, что как-нибудь повезет и бог меня не оставит, если уж позволил мне в третий раз посетить эту землю. Тем более что в России армянских вин нет вообще, а какое вино можно купить в России за 300 рублей? У меня получается 5 литров алкоголя, сын не в счет – ему нет 18 лет, так что или мне повезет, или заплачу пошлину. Покупаем еще чай с шиповником, кружку с Гарни, две ручки. При этом продавец убеждает меня купить еще вина и не верит, что в России норма провоза – три литра. Также не верит, что в городе цены значительно ниже. Они здесь отлично говорят по-русски, по-английски и по-французски не говорят вообще.
Объявляют посадку, опять сканируют пальцы. Мы в самолете. Долгая процедура рассаживания пассажиров: ощущение, что многие впервые в самолете и просто не понимают, как занять свое место. Самолет полный (летели из России – были пустые места). Нам досталось место из окна, а при вылете из Казани у окна сел пожилой армянин, который сразу же закрыл иллюминатор шторкой (и зачем надо было у окна садиться). Все как обычно, еда в самолете меня не интересует, воды и соки наливали кому сколько надо. Отдельное спасибо компании «Татарстан», хоть и хают их многие, но они отлично работают. Прощай, Армения. Пока с меня достаточно, желания прилететь сюда еще раз – нет. Мы видели все, что показывают туристам. Мы объехали тебя на машине полностью. Мы были и в Грузии. Нам все понравилось. Но жить жизнью обычных армян - это не для меня. Горько, больно, но я хочу домой.
Армянские дети в самолете – центр мира. Передо мной мальчик улегся в кресло и упер ноги в иллюминатор. Никаких возражений со стороны майриг / мамашки. Другие дети бесконечно визжат, пищат, ревут, гогочут, родители подбрасывают их, чтобы всем было видно. Лично мне было все равно, но сзади русские осуждали родителей: и чего это не усмирят своих детей? Они, видимо, не знают, что для армян дети – хозяева жизни и все их желания исполняются.
Приземлились, мы с сыном, как всегда, захлопали, русские тоже. Армяне – нет. Уже заметна озабоченность на их лицах. Многие с синим, а не красным паспортом – а это дополнительные проблемы. Удивилась, что не надо было при подлете им заполнять миграционные карты – раньше стюардессы раздавали их при подлете. Автобус довез нас до здания аэропорта. Граждане России – в эти три кабины, а граждане Армении – в другие три кабины. Хорошо, а то раньше армяне покорно ждали, пока россияне пройдут контроль (мне за это было стыдно, в Звартноце не ждешь ни минуты). Дальше – таможня. Наши сумки приехали. Познакомилась с одной девушкой русского вида – она тоже с ребенком. Чудо – она едет из Армении и у нее вообще нет алкоголя, и такое, оказывается, бывает. Она согласилась сказать в случае чего, что мы с ней вместе. Берем тележки (раньше их не было, и сумки я пинала по полу). Проходим рентген. Никто ничего не спрашивает, не интересуется, сколько у меня алкоголя. Просто чудо. Смотрю в соседнюю очередь – там идет отчаянное потрошилово армян: таможенник раскрывает сумки, рассматривает на руках бутылки, что-то спрашивает. И никакого уважения.
Все, мы в зале прилета, муж на встречает. Катим тележку на стоянку. Загружаемся. Едем домой. Дома – клочья шерсти от кота по полу, но это ерунда. Я займусь делами с удовольствием. Ведь у меня дома – ванна с горячей водой, а не рукомойник во дворе, стиральная машина, а не ведро. У нас жарко, а не холодно и сыро. И из окна видны новостройки. И они радужной расцветки – от цвета зависит настроение, а серый цвет нагоняет тоску и печаль. Все бутылки доехали. Но я их берегу пока. Фотографии – только личные. Получилось немного печально - но от этого еще радостнее осознавать, что Россия – великая страна.
Итог: за эти деньги можно спокойно поехать в Египет на олл инклюзив или даже в Европу. Мы туда не едем. Мы едем в Армению. Но откуда еще можно привезти 50 килограммов вкуснейшей еды и вино, попробовав которое, не захочется пить никакие другие? Брат в прошлом году привез нам из Греции нечто под гордым названием «чабрецовый мед» - ну, для тех, кто никогда не ел меда…. Тур в Армению никогда не будет дешевым, но это того стоит.
Armė nija: nulis procentų turizmo.
Mano treč ioji kelionė į Armė niją iš eilė s. Aplankė me visas ž ymiausias vietas. Per tą laiką aplankė me Khor Virap, Etchmiadzin, Garni Geghard, Puš kino perė ją , Lori tarpeklį ir Debedo slė nį , Sevaną su kapinė mis ir vankais, Tatevą . Visi daugiau ar maž iau ž inomi vankai – Goris, Goshavank, Noravank ir kai kurie kiti. Jie lankė si ne tik Artsakh. Armė niją jie matė ir iš oro, ir iš ž emė s – iš Rusijos automobiliu per Kaukazą kirto Gruzijos kariniu greitkeliu. Š į kartą mū sų kelionė buvo iš kategorijos „bendravimas ir ž inios iš vidaus“. Taigi, ne turisto vaizdas.
Š iemet skridome lė ktuvu. Tatarstan Airlines – gerai padaryta, jokių priekaiš tų . Atvyko į Zvartnotsą - stebuklas, pirmą kartą taip aiš kiai, aiš kiai, be miglos ir debesų matosi abu Araratai, ir iki pat virš aus, kas iš vis retai rodoma. Kiekvieną kartą pamatę s š ias virš ū nes suprantu, kad Armė nijoje pamač iau svarbiausią dalyką.
Ir dar vienas pastebė jimas: Khor Virape už fiksuota visos pasaulio ž monijos istorija: ž monių pasirodymas po potvynio, krikš č ionybė s atsiradimas, paskui musulmonų atsiradimas. Jie visada yra: Khor Virap ir Masis, kaip priminimą , kad sienos tarp dviejų pasaulių – krikš č ionių ir musulmonų – yra nepastovios ir kintanč ios.
Ž vartnots tapo daug graž esnis, naujų atvykimų ir iš vykimų salė s tapo tiesiog didž iulė s. Kuo stipresnis tuš tumos jausmas. Oro uoste nieko nebuvo, iš skyrus atskridusį skrydį iš Kazanė s. Antspaudai pase paspaudž iami labai greitai, klausimų nekyla. Pati klausiu, ar reikia rodyti sū naus gimimo liudijimą : aš turiu rusiš ką pavardę , jis armė niš ką , pasus turime atskirus, o sū nus neį raš ytas į naują jį mano pasą . Muitininkas puikia rusų kalba sako, kad to nereikia, „jis turi savo pasą “. Man taip pat nereikia tė vo leidimo iš vykti - nedariau to veltui, bet su š iais popieriais esu ramesnis.
Mū sų krepš iai jau karuselė je: kaž kas, o aptarnavimas Ž vartnote labai greitas. Mes imame krepš ius, nesiimame vež imė lių : bilietai į Armė niją ne tik nepadoriai brangū s, jie ne tik ima oro mokestį nuo visų iš vykstanč ių automobilių (o iš paliekamų - 20 USD), bet ir už vež imus. Oro uoste mus pasitinka vyro sesuo ir jos sū nus. Nuostabu, kaip maž ai ž monių susitinka – niekas kitas, iš skyrus mū sų . Net taksi vairuotojų yra nedaug. Kur dingo ž monė s?
Jerevane, kaip visada vasarą , nė ra oro: š iluma virė negailestinga saulė . Sė dame į maš iną ir važ iuojame į greitkelį į Aš taraką . Kairė je - Sis ir Masis, jie vis dar aiš kiai matomi. Kalbamė s su seserimi, karts nuo karto pasiž iū riu pro langą . Taip, niekas nepasikeitė . Visi tie patys dviaukš č ių namų griauč iai ir vietomis sunaikintos fermos. Visi tie patys pilki š iferiniai stogai, tvoros iš surū dijusių metalo lakš tų . Lygi raudona ž emė su sausa ž ole.
Atvykstame į Abaraną.
Jau tapo tradicija už sukti į pakelė je esanč ią parduotuvę , atsigerti vandens iš fontano. Parduotuvė je perkame baklavą ir achmą su mė sa: prasideda kultinis armė nų rijavimas. Alkoholio savitarnos skyriaus pardavė jų praš au gervuogių vyno - moshi gini. Keista, bet mano sesuo niekada apie tokį dalyką nebuvo girdė jusi. Jie man rodo kartoninę dė ž utę su skaidriu į dė klu, viduje yra gervuogė s formos butelis. Pagal armė nų standartus jis nė ra pigus: 2800 dramų . Koks bus valiutos kursas, dar než inau. Rublių nepriima. Dalinuosi iš.12, 5 - pinigai pagal rusiš kus kursus iš eina juokingi. Sesuo ryž tingai perka man š į vyną : sveč io troš kimas č ia yra į statymas. Iš vykstame iš Abarano. Č ia jau 10 laipsnių gaivesnis oras lyginant su Jerevanu: kvė puoti galima, bet naktį galima suš alti. Prasideda kalnų perė ja. Kelias tuš č ias: nė ra nieko, iš skyrus mus. Ž iū riu į kelią : kai kur – karvė s. Kaimai: namai, pastatyti iš to, kas buvo po ranka.
Bet aš dar neturiu tamsių minč ių . Ką tik atvykau į skaniausio pasaulyje vandens ir abrikosų š alį . Automobilio langas turi bū ti už darytas: oras tampa tikrai š altas. Ž iū riu į stotelių paviljonus: pas mus kaimuose tokių nebė ra, kaž kas panaš aus į surū dijusią bū delę be stogo. Tač iau ž monė s č ia gyvena.
Vaziuojame iki Vanadzoro apie 2 val. Pravaž iuojame Spitak: Noriu susirasti praeitų metų persirengimo namelį su už raš u "Zaporož ė SMU", bet nesutinku. Už miestyje yra Danielyan prekybos centras, VTB bankas, bet kelias jau darosi tipiš kas armė niš kas: duobė s, kuriose net nė ra ž vyro, retos asfalto salelė s.
Į važ iuojame į Vanadzorą : niekas nepasikeitė , iš skyrus kelius: jie tapo dar nelygesni, dingo asfalto likuč iai. Vyksta kaž kokie kelio darbai: ž iede darbininkas kū ju nuo vejos atplė š ia ž emė s gabalė lius ir meta ant vejos. Kvartalas Dimakas: mano vyro mama laukia mū sų lauke.
Iš važ iuojame, aš aros akyse: padarė me, galė jome dar kartą aplankyti š ias vietas. Ilgą laiką negalime atsiplė š ti vienas nuo kito, tada einame į namus. Mus pasitinka vaisiai: puikū s nektarinai, kriauš ė s, persikai, kaip ir pernai, dar neprinokę , nors atrodo neprilygstamai. Prasideda pokalbiai, kuriuos nutraukia aš aros. Tada tipiš kas armė nų stalas: dolma, sū ris, girtas. Visi stebisi, kokius skanius pomidorus parsivež iau: kaime juos augina mama. Iš ties, armė niš ki pomidorai neiš silaiko: turi storą , kietą virš ū nę , nepralaidų vidurį , stiprų vandeningumą . Ir mano pomidorai saldū s. Dar daugiau nustemba pamatę mū sų ž aliuosius bazilikus ir salierus: bazilikas kvepia taip, kad kambarys prisipildo aromato. O salierų č ia iš vis nesimatė : sesuo prisimena, kad vadinasi karpiniais ir marinuotais koteliais.
Naktį tikrai š alta: 5-6 laipsniai. Sako, š iemet vasaros nebuvo, tik lietus.
Namas per vasarą neturė jo laiko suš ilti. Mus gelbsti vilnos kimš tos antklodė s. Mums ne karš ta.
Visgi vandens š iame ketvirtyje duodama kartą per dieną nuo 18 iki 9-10 val. Pabrango dujos. Kainos rusiš kos.
Kitą dieną iš vykstame į turgų . Mikroautobusai mieste paprastai yra atskiras pokalbis. Tai senos gazelė s, kuriose į sprausta tiek ž monių , kiek sustos Gazelė . Aš važ iuoju „Gazelė s“ praė jimu, pasilenkiu prie sė dinč ių keleivių . Atsiž velgiant į tai, kad vanduo č ia į temptas, ambra yra tinkama. Armė nė ms nereikia lenktis – jos pasiekia mano smakrą ir stovi tiesiai į praė jimą . Iš ė jimo mokestis – 100 AMD asmeniui. Iš vykstame Tigran Metz gatve. Pirmiausia keič iu pinigus: už rublį duoda 12.35 dramo (2011 m. buvo 13, seniau - 12.7). Iš skyrus š ią gatvę , mieste nė ra kur vaikš č ioti. Ž inoma, yra parkų , yra net apž valgos ratas – bet mums jo nereikia. Pakeliui vė l kava, kuri č ia malama. Visur persikai, obuoliai, kriauš ė s, baklaž anai. Figų nesimato.
Parduotuvė je perkame magnetukus už.400 dramų , pastebiu, kad č ia č ekų firmos THUN indų rinkiniai labai pigū s: už vaisių č iuož yklą reikia pakloti 500 rublių , pas mus - 2100. Tortų rinkinių irgi nedaug. brangesnis nei 500 rublių , Rusijoje - nuo 2000 m. Sau paž ymiu 6 lė kš č ių rinkinį su mentele. Vanadzoras skursta suvenyrų : vietiniai nelepina, o rusai č ia nedaž ni sveč iai. Dengtame turguje iš karto perkame tai, ko neturime: marš kinė lių su armė niš ka simbolika už.4000 dramų . Š iemet naujo dizaino: priekyje du Araratai ir S-hi-em iš kyš a. Klausiu pardavė jų , č ia armė niš kos gamybos ar kieno. Atsakymas: Turkija. Jie ten važ iuoja prekių per Gruziją . Ar ne laikas tiesiog atverti sieną , juolab kad nebū tina armė nams ir turkams prisipaž inti vienas kitam meilė je, o sieną vis dar saugo Rusijos kariuomenė.
Sū nui perku Bolonijos sportinį kostiumą naujo armė niš ko dizaino, kaip tikina pardavė ja: spalvos vė liavos elementai, herbas ir už raš ai ant rankovių . Ž monių maž ai, prekybos nė ra. Todė l nuo pradinė s 1.000 dramų kainos pardavė jas nusiima 4 000. Pardavė jų rū pestis apskritai matosi: niekas nieko neperka. Aš imu sau plonus dž insus už.12000, sū nus - sau už tiek pat. Nesitikė kite Armė nijoje nusipirkti padorių vietinių batų : ten nė ra, tvirtos odos iš Turkijos. Visgi: visi Armė nijos batsiuviai iš vyko į Rusiją ir Italiją , batų kokybė pasaulyje pastebimai pagerė jo, o Armė nijoje visai iš nyko.
Važ iuojame taksi į mano sesers namus. Niekas nenori jų vež tis į savo kvartalą : jis pastatytas ant terasinių kalnų atbrailų . Sumokame 1500 dramų , namo negrį ž tame, maž ai vaikš tome.
Namuose ant ugnies turime virti privalomus khorovatus ir variantą ajapsandal arba imam bayaldy. Tai mano mė gstamiausias patiekalas. Trys katė s nuolat rė kia, jauč ia mė sos kvapą.
Į lipa į mė sos dubenį ir sulaukia tokio savininko smū gio lazda į keterą ...
Š tai sode dar keli abrikosai: beveik iš dž iū vę , bet niekur kitur tokio skonio nė ra. Taip, Armė nijos tironas yra unikalus. Tač iau š ilkmedis dar neprinokę s. Iš marano iš imame indelį tkemali: mano mė gstamiausias armė niš kas prieskonis, galiu valgyti be galo. Parduotuvė je nusipirkau savo mė gstamą Ijevan "Gayane" - visi bando, sako, kad pirmą kartą geria tokį vyną , giria.
Apskritai, tipiš kas armė niš kas tarpeklis su nesibaigianč iu gabalė lių dė liojimu į lė kš tę . Chorovac nepasisekė : net š eimininkai š okiruoti, tokia kieta mė sa ant jų stalo patenka pirmą kartą.
Jau skaič iuoju dienas, kol grį š iu. Nepasisekė oras: š alta, lyja, lauke niekas nė ra. Aš tiesiog sergu depresija: visur nuobodu, beviltiš kumas, pinigų trū kumas. Viskas baigta, aš než inau, ką daryti.
Ž inoma, galiu š iek tiek valyti, bet po 60 metų armė nė s namų š eimininkė s per daug nesikabina į š varą . Analogija su Betty Mahmoudi knyga „Tik su dukra“: ten amerikietė atvyko į Iraną ir, be kita ko, apraš o gyvenimą , virtuvę , riebalais apaugusias spinteles virtuvė je, Irano moterų bū dą nuo ryto gaminti vieną patiekalą . , kuri puč iasi ant viryklė s iki vakaro, tarakonai, vabalai kruopoje. Armė nija ir Iranas yra artimi ne tik geografiš kai. Tarakonų ir blakių nesutikau, bet pamač iusi virtuvę mama tikriausiai apalpdavo: begalinė krū va dubenė lių ir dubenė lių , š alia baklaž anai, pomidorai, iš turgaus parneš tos paprikos, č ia pat - miltai ir kepimo skardos, stiklainiai. siuvimui, č ia tas pats - kaž kokie rankš luosč iai, kuriais už dengiami kepiniai. Apskritai mano praš ymas iš plauti grindis buvo patenkintas ramiai: pailsė k, iš sivalyk.
Pradedu domė tis, kaip č ia ž monė s gyvena. Tai yra, gerai: atvykome, keliavome, linksminomė s, grį ž ome į rusiš ką komfortą.
O kaip man visą gyvenimą prausti veidą iš gatvė je esanč io praustuvo, į kurį vakare pilu karš tą vandenį iš virdulio? Kaip plauti indus dubenyje ir š luostyti rankš luosč iu (su kokiu malonumu aš ploviau š iuos rankš luosč ius č iaupu, kai davė vandens ir pakabino lauke dž iū ti) visą gyvenimą ? Kaip jū s pravaž iuojate visus namus po tualeto nusiplovus rankas? Kaip galima nekreipti dė mesio į tai, kad atvaž iavę iš miesto net rankų nenusiplauna ir ant stalo pradeda pjaustyti duoną ? Kaip gerti vandenį tiesiog iš kibiro, semiant jį su puodeliu?
Klausiu uoš vė s: kaip prausiesi ž iemą , jei apač ioje nė ra š ildymo, langai vienvieč iai ir visa š iluma karš tas vanduo iš dujų kolonė lė s. Atsakymai: taigi mes nusiprausiame, lekiame į virš ų į namus, kur ž iemą apš ildome vieną kambarį . Miegame – o per naktį vanduo ant lango už š ą la. Nuolat š alta, š ildytuvai netaupo, š ildymas dujomis nepakeliamas.
Š eimininkas priduria, kad dabar visi turi bė dų : kur rasti pinigų malkoms, ž iemai reikia 7 kubinių metrų š iam kambariui apš ildyti, kubinis metras kainuoja 1.000-1.000 dramų . Pats mač iau, kaip kiemuose atvež amos ir iš kraunamos pjautinė s kaladė lė s, jas dar reikia skaldyti. Klausiu marč ios: kaip tu pelenus iš trauki? Atsakymai: taip iš traukiame, į kibirą , sienos aprū ko.
Einame pasiž iū rė ti, kaip sesers sū nus remontuoja butą.5 aukš tų name. Į ė jime jauč iamas stiprus dujų kvapas, kiekvienas butas turi savo skaitiklį . 80 kvadratų butas (manau, ne daugiau kaip 60) kainuoja 2.000 USD, baterijų č ia nematyti. Sienos projektuojamos pagal vietinę madą : tinkas vienodų taisyklingų laš elių ir dryž ių pavidalu. Jiems patinka, man ne, bet aš tyliu: š is darbas sunkus, reikia padaryti vienodas, vienodas duobes, reljefinius iš kilimus.
Vė l ž iū riu senus albumus. Kiekvieną kartą naujas jausmas.
Š į kartą suprantu: mane stebina jaunų merginų veidai mokyklos fotografijose. Nė ra nė pė dsako jaunatviš ko entuziazmo, nerū pestingumo, tik laimė iš to, kad jie jauni ir laukia visas gyvenimas. Atvirkš č iai, yra kaž koks rimtumas, rū pestis, visi vienodi kvadratai ir viską iš anksto ž inodami: dabar baigs mokyklą , tuoj iš tekė s, pagimdys ir sė dė s namuose savo Vanadzoro, to než inodami. , apskritai gyvenime yra ne tik Tai. Pirmagimio sesuo susilaukė lygiai 19-ojo gimtadienio dieną . Iš fotografijos į mane ž iū ri moteris su vaiku ant rankų su iki grindų į vyniojama suknele plač iomis rankovė mis, tai kaip ugnies paukš č io plunksna, labai graž u, o moteriai galima duoti ir 30, ir 40, ir 50 metų . Internete ieš kau nuotraukų , kuriose yra š io vaiko, kuriam jau 29 metai, jis su ž mona iš vyko į Rusiją . Iš jų š ypsenų ir veidų suprantu, kad į Armė niją jie negrį š.
Viena diena man pasirodė kulinarinė : sesuo iš mokė gaminti gata-baklavą ir chač apurį.
Ž avingas procesas, ž inoma, nekreipiau dė mesio į tai, kad teš la buvo iš koč iojama ant chaotiš ko stalo, ant kurio buvo sumaiš yti stiklainiai, č esnakai ir dubenys, o koč ė las nebuvo iš plautas. Mį slė man: vaisiai č ia plaunami kibire, už pilant vandeniu, tai yra be tekė jimo, rankų neplauna, baklaž anus kepa neplautus (kodė l, vis tiek eina į lauž ą ), o mes niekada negavome apsinuodijo ir nereikė jo visų man iš Rusijos paimtų smecta-enterofuryls-baktisubtilų -tetraciklinų . Gaminimo procesas iš principo paprastas, reikia tik laiko, kurio armė nų namų š eimininkė s turi daug: vis tiek jos nedirba trijuose universitetuose, kaip aš . Kepimo skarda neplaunama nei prieš , nei po to.
Beje, mieste pas armė nes moteris pastebė jau ryš kius veido plaukus: barzdos yra, o ū sai – bū tini, daugelis vyresnio amž iaus moterų ž ino, kas yra depiliacinis kremas, ir skundž iasi, kad nepadeda.
Mes gana daug vaikš č iojome po miestą.
Eiti reikia atsargiai: kelias tvirtas š ebenas be jokio lygumo už uominos, gali netyč ia nukristi. Nuobodus kraš tovaizdis: pilkos kalkakmenio sienos, pilkas š iferis, tvorose surū diję metalo lakš tai, stogai vietomis net mediniai, o kartą mač iau stogą iš skaidraus daugiasluoksnio celofano. Sovietmeč io parduotuvių griauč iai – vienas metalinis karkasas. Apleistas darž elis: tuš č ios langų angos ir sugriautos sienos. Mokykla: iki neskaidrumo dulkė ti langai rodo, kad naudojamos ne visos klasė s. Nemaž ai priekabų ir persirengimo namelių , ko gero, tiesiog nespė jo iš neš ti – bet ne, už uolaidos ant langų ir kabantys skalbiniai reiš kia, kad ž monė s gyvena š iose metalinių lentų konstrukcijose. Kaž koks siurrealistinis jausmas: ar tai tikrai vyksta mū sų planetoje? Jei vyktų konkursas dė l geriausių pasaulio lū š nynų , Vanadzoras tikrai patektų į deš imtuką . Kiek daug pilkos spalvos!
Ar tikrai į manoma š iame nuobodume patirti kokių nors didingų jausmų ! Visame mieste mač iau keturis normalius dviaukš č ius namus: tvoros ten buvo arba iš raudonų plytų , arba iš daž ytos PEIKINĖ S, o stogas ne š iferis, o metalinis. Tač iau š ie namai buvo aiš kiai atitverti nuo likusio miesto.
Centrinis miesto tvenkinys: laiptai į jį nedaž yti nuo sovietinių laikų , privatū s darž ai ribojasi su begale lentų , surū dijusiomis tvoromis, nuolauž omis, kurias jau seniai reikė jo nugriauti. Kur dingsta oro mokestis? Zvartnots yra brangesnis nei Paryž iaus Roissy.
Mano galvoje tik viena mintis: Vieš patie, kokia laimė , kad aš č ia negyvenu. Važ iuosiu į Rusiją , kur karš tas vanduo, kur gatvė s nė ra iš barstytos krū vomis popierių nuo traš kuč ių ir saldainių (armė nai namuose nenusiima batų , kodė l, nes gatvė š vari). Kur iš mano lango matosi Volga, o naktį tiltas ir prekybos centrai š vieč ia š viesomis. Kur nė ra niū rumo ir depresijos.
Prisimenu savo pirmą ją kelionę , sesuo vis rodydavo: ž iū rė k, ką mes turime, bet ar tu turi š itą ? Ir pasirodo, kad tai vienintelė dviejų aukš tų universalinė parduotuvė arba keli europietiš ko stiliaus kotedž ai prie į važ iavimo į Jerevaną . Jie niekada nepaliko Vanadzoro. Pernai jie persikė lė ž iemai dirbti į Anapą . Dabar jos ž odž iai: jei ž inoč iau, kad jie taip gyvena Rusijoje, seniai bū tume iš vykę iš Armė nijos. O kokie sklandū s keliai pas jus Rusijoje! ! ! Namuose to neberodo: visi Anapa, Supsekh ir Sukko, taip pat Krasnodaras, Gostagai, Varenikovskaja ir kiti kaimai yra už statyti rū mais, kurių Vanadzoro gyventojai neį sivaizduoja savo drą siausiose svajonė se. Ir pilka spalva Anapoje nė ra labai vertinama.
Dar viena kulinarinė diena: uoš vė moko gaminti tortą . Labai mė gstu gaminti, bet nemoku gaminti saldumynų , todė l mokausi su malonumu.
Reikia aliuminio keptuvė s, kuri dedama ant ketaus plokš č ios pertvaros, dugnas iš klojamas popieriumi ir pyragas tarsi iš verdamas keptuvė je. Pasirodo puikus purus biskvitas. Grietinė lę gaminame iš baltarusiš ko kondensuoto pieno, kurį parsivež iau iš Rusijos, sviesto ir bananų . Nuostabiai skanu! Tai iš veda mane iš niū rumo.
Mes kaupiame dovanas Rusijai. Perku kavą už.2500 dramų , man ją sumala iki dulkių : Rusijoje tokio malimo nedaroma jokioje š aunioje kavinukė je. Vienoje parduotuvė je praš au konjako „Javakhk“, man duoda butelį , iš dž iaugsmo aš nekreipiu dė mesio į ž vaigž des, jai nė ra dė ž utė s, o man duoda dė ž utę iš Ararato - 5000 dramų / 405 rubliai. Einu į nuo praė jusių metų paž į stamą parduotuvę , esanč ią kairė je nuo turgaus eilių , turgaus pusė je, kur pernykš tis sielos kupinas vaikinas akiniais puikia rusų kalba atsako į visus mano klausimus, juolab kad vieta jau patikrinta. .
Jis neturi Javakhk, parodau jam buteliuką , o jis iš karto mato, kad č ia ne 10, o 3 metų konjakas, kurį paė miau per brangiai - už deš imties metų kainą . Jie mane apgavo Armė nijoje! Pasirodo, Armė nijoje jie gali apgauti! Iš vaikino imu Kilikia sultis - abrikosų ir persikų , Arame vyną už.1750, granatų Ijevan už.1500, abrikosų.50 laipsnių degtinę Georgeo Varlames, už viską moku 6500 dramų / 530 rublių . Paimč iau viską – muitinę ! ! ! Jis man rodo Auksinį konjaką , skystyje plū duriuoja auksinė s folijos gabalė liai, bet š itie vulgarū s naujai pasipuoš ę varpeliai ir š vilpukai ne man. Trys pakeliai cigareč ių vyrui – Noy, Ararat ir Erebuni, nuo 250 iki 600 dramų . Tabakas Armė nijoje yra tikras, be pjaustyto popieriaus ir cheminių medž iagų.
Toliau – paž į stama Tigran ir Armen parduotuvė . Aš imu jų mė gstamą Gayane už.1150 dramų ir 20 metų konjaką Nemrut už.24000. Dabar tikrai ž inau, kieno gamyklos iš vis neimsiu - Proshyan gaminių neimu, bet kurių imsiu su malonumu, tai Ijevan. ir Hoktemberyan.
Tavush ir Armavir yra ypatingas klimatas, ten daugiausia vynuogių , todė l man jų produktai labiau patinka, o skonį teko palyginti. Š į kartą pasiė miau ne tik legendinį Ararato augalą – na, taip, aš jau važ inė jau jų Nairi, Akhtamar ir Vaspurakan, todė l galiu mirti ramia są ž ine. Be to, konjako atvež u daugiausia savo tė vams ir, matai, jiems nuo konjako pakyla kraujospū dis ir skauda galvą (tiesą sakant, jie prieš ais mane, kai tik ateini pas ką nors, jie akimirksniu ima girtis, kad turi konjako iš Armė nijos), todė l š į kartą atvež u jiems abrikosų degtinė s. Mano tikslas buvo nusipirkti khoni arakh / degtinė s iš sedulos, bet mano uoš vė sako, kad tai nerealu, sedula duoda maž ai alkoholio ir tokią degtinę gamina tik namuose, o ne pramoniniu mastu.
Vaikinas parduotuvė je patvirtina jos ž odž ius: litrui sedulos reikia 300 kilogramų sedula, jei tai daroma tikrai, o ne distiliuota vandeniniu tirpalu. Todė l savo pirminė s idė jos atsisakau abrikoso naudai – Armė nijoje jis unikalus.
Naminę murabą – graikinių rieš utų , persikų ir sedulų uogienę perpilu į plastikinius butelius iš armė niš kų sulč ių . Stiklas suteikia papildomo svorio, bet man daug uogienė s ir norisi visko pasiimti. Mano mė gstamiausias tkemalis taip pat keliauja penkių litrų kanistru. Už siraš au receptą ir iš bandau namuose su savo gimtą ja raudoną ja slyva: vyš ninė s slyvos neturime. Pasirodo puiku.
Uoš ve, palieku tam tikrą sumą dovanų . Ji atsisako, bet aš esu atkakli. Ji man nuperka torto komplektą su sidabriniu apvadu, kurį pastebė jau: š aunus darbas, turime tokių , kurie kainuoja 1.000 rublių , bet č ia jų kaina 7 500 dramų . Pusę litro mė nulio iš slyvų supilu į plastiką , kurį sesuo gamina: lengva gerti, neprisigeria, nors stiprumas 60.
Dar man dovanoja nedideles vazeles vaisiams iš juodo ir balto stiklo su paveikslais. Š ias jau turiu iš praė jusių metų , bet neatsisakau. Mums pasisekė : parduotuvė je mus prisiminė , surado du suvenyrinius puodelius su vaizdu į Araratą ir Eč miadzino Hripsime baž nyč ią - tik 750 dramų . Bet 15 den Levante pė dkelnė s, kurias neš ioju, č ia labai brangios – daugiau nei 100 rublių.
Kainos miesto parduotuvė se pigios, bet ne vietiniai augaliniai produktai ir alkoholis. Visa kita, kam reikia energijos vartojimo – mė sa, duona, sū ris – kaina nesiskiria nuo Rusijos. Mė sos skyriuje negyva jautiena kainuoja 210 rublių - mū sų š alyje aš į tai net než iū rė siu, bet už š iuos pinigus galiu nusipirkti geresnė s mė sos (miso). Gamykloje „Grand Candy“ gaminami geri saldainiai su figomis ir migdolais, tač iau plytinis š okoladas yra prastesnis už rusiš ką š okoladą – plytelė auksiniame į vyniojime kainuoja apie 30 rublių.
Prieš iš vykdami aplankė me Haghartsiną (Р tariamas kaip prancū ziš kame ž odyje TARD, rusiš kai variantai – Gagartsin, Haghartsin). Kelias yra tas, kuris veda į Sevaną , po Diliž ano reikia iš sukti. Keista, kad č ia buvo daug ž monių (net Etchmiadzin buvo apleista), atvyko už sienieč iai iš Jerevano nuomotais dž ipais ir net, š tai, važ iavo viena š viesiaplaukė . Mane pribloš kė paminklo spalva: daž niausiai Armė nijoje visi vankai ir baž nyč ios yra tamsios: nuo rudos iki rausvos, bet č ia – kreminė s sienų spalvos. Natū ralu, kad tai į spū dinga, kaip ir visa Armė nijos istorija. Arghartsin yra puikios bū klė s. Č ia galima nusipirkti suvenyrų : sū nus nupirko ą ž uolinį chač ą ant kaklo, o aš kalendorių su Armė nijos vaizdais už.3500 dramų . Parkavimo kaip tokio nera, visi keliasi kur tik gali, labai kvaila, sunku apsisukti, turint omeny siaura kelio ir stataus reljefo. Visame kelyje yra mokamos pavė sinė s, bet galima tiesiog sustoti miš ke, ką mes padarė me.
Tavush marz ir Lori yra miš kingiausios Armė nijos vietovė s, č ia yra net berž ų . Papraš iau sesers parodyti, kokias ž oleles valgo. Ji parodė gyslotį . Taip, ir pirmą dieną , kai valgė dolmą , pradė jo š nekė ti, į kokius lapus ją galima suvynioti, aš pasakiau apie gyslotį , o sesers vyras paprieš taravo, kad jie to nedaro. Dabar sesuo sakė , kad jis pats ryte suvalgo 3-4 ž alius gysloč io lapus, patvirtino, kad ir gyslotyje daro dolmą . Kai jie grį ž o, ji apie tai papasakojo savo vyrui, juokdamasi, jis taip nustebo: jis než inojo, kad gyslotyje yra dolma. Pakeliui į Hagharciną pravaž iuojame Dilizaną : ta pati neviltis matant jų namus nuo visko, kas pasitaikė po ranka. Tač iau ž emumose vyksta grandiozinė s statybos: sakoma, kad prancū zai č ia stato pensioną arba universitetą , kuriame mokysis septynių kalbų (norė jau paklausti: ar č ia kalbų skaič iaus riba pasaulis?
Miš kų š ioje vietovė je nebė ra, sesuo man parodo tokį statinį kaip paš iū rė , kur vietoj malkų deda mė š lą . Noriu rė kti: Vieš patie, koks č ia amž ius? Ar netoliese yra modernus oro uostas? Kompiuteriai? Lė ktuvas?
Pakeliui tenka už sukti į pakelė s tualetą degalinė je. Nuleistas klozetas yra, KRAUTUVE YRA, BET VANDUO IŠ č iaupo NETEKA. Kam plauti rankas: Armė nijoje viskas š varu. Kitas tualetas: medinė se grindyse skylė , musių spieč ius, kriauklė s nė ra, durys be stiklo, be to, už strigo, sū nus negalė jo iš eiti. Visi muš ė me į duris, bet turime muš ti virš uje. Sesers sū nus kartą pataiko į reikiamą vietą , ir durys atsidaro. Prisimenu, kaip 2011 metais Kazanė je viena jauna Hajasto moteris, vilkinti jodhpurs „a la a full diper“, juokė si prie oro uosto tualeto: jo negalima lyginti su „Zvartnots“. Jei tik ji č ia galė tų kvė puoti!
Tualetai, beje, Kazanė je su jutikliu, nereikė s nieko liesti rankomis, skirtingai nei Zvartnots, kur reikia paspausti mygtuką ant č iaupo.
Pas mus klimatas kitoks: saulė kaitina, tiesiogine prasme matoma spinduliuotė . Nė ra oro. Pravaž iuojame Ashtarak. Rodyklė armė nų ir anglų kalbomis „Welcome to Zvartnots Inernational“. Rusiš kai, ne. Nors miestuose viskas, kas susiję su automobiliais: remontas, plovimas, darbas - rusiš kai. Araratas yra miglotoje karš toje migloje, matomi tik kontū rai, Masio virš ū nė apskritai paslė pta. Iš sikrauname aikš telė je.
Iš vykimo salė yra antrame aukš te. Į plastiką pakuoju didelį maiš elį.2500 dramų . Mano maiš eliai sveria 11 ir 30.800, o mū sų norma – 40. Dė l papildomo į mokos iš siaiš kinsiu iš anksto: 1200 dramų už kilogramą antsvorio. Patogios plazminė s š vieslentė s, bet ne rusiš kai: vadovaujuosi Tatarstano logotipu. Ač iū Dievui, viskas pagal grafiką , be vė lavimų ir pervedimų . Nebegaliu pakę sti š ioje š alyje, kur pilka mano mė gstamiausia spalva, kur š alta ir drė gna, arba atvirkš č iai – beorė.
Kur pardavė jos dirba visą dieną ir gauna 3000 rublių per mė nesį , o po rugpjū č io net negauna. Kur dar reikia malkų ir mė š lo.
Registracija prasideda net anksč iau nei dvi valandos iki iš vykimo. Viskas gerai: sistemoje randa mano elektroninį bilietą , kurį pirmiausia pati iš daviau „Avangard“ interneto banke ir sumokė jau kortele (paklausus apie bilietų kainas, artimieji š ios sistemos nesuprato ir, pamatę bilieto atspaudas ant lapo A4 paklause: "Kas tai", o tada dar liepe nedeti spaudinio i rankine, nes vis tiek prireiks, kaip galiu i lektuva be bilieto? Bet jau atė jo laikas, kai tiesiog negalite pamesti bilieto – jis elektroninis). Jie nepraš o mokė ti papildomai už antsvorį . Į saloną nuneš u kibirą mosh, tus ir daž ytą stiklinį vaisių dubenį : registruojantis neprieš tarauja.
Kiš enė je liko 7000 drakonų : atiduodu uoš vei, jis neima, tada atiduodu sesers sū nui degalinei. Jis turi devynetą dujų , kelionė į oro uostą pirmyn ir atgal kainuoja apie 500 rublių . Ant benzino – daug kartų brangesnis. Taksi iš Vanadzoro į oro uostą – 12000 AMD. Tada nutinka kaž kas panaš aus į „armė nai viską supranta geriau“. Uoš vė mainais į mano 7000 dramų iš rankinė s iš traukia tū kstanč io rublių vertė s popierių ir paduoda man. Nepriimu, man iš visų pusių ima aiš kinti, kad atvykus į Rusiją , norint grį ž ti namo, reikė s pinigų keliui ir nesvarbu, kad vyras mus pasitiks automobiliu Kazanė je. . Apoteozė arba apoteozė yra tada, kai uoš vė man sako: „Imk, č ia rusiš ki pinigai“. Taip, š ioje š alyje tie, kurie atvyko kaip turistai, pamatė tik lakuotą Jerevano kaskados paveikslą ir kitus, kuriuos bū tina pamatyti, tie, kurie negyveno armė nų š eimoje, nieko než ino apie armė nus. (Beje, apie š eimas: tė vai ir vaikai, susituokę , gyvena kartu tame pač iame name.
Jerevane viena š eima taip gyvena: namas, bendras kambarys, du miegamieji, viename miegamajame sū nus miega su ž mona ir jų jauniausiu vaiku, o jam, beje, jau 8 metai, kitame miegamajame. miega sū naus tė vai, tai yra seneliai ir vyriausias vaikas, kuriam 13 metų . Ir nereikia manę s į tikinė ti, kad tai normalu, kad tokiose š eimose karaliauja meilė ir tarpusavio supratimas, kad geriau gyventi kartu. Visa tai priklauso nuo begalinė s vietinių moterų kantrybė s. Kalbė jausi su jaunomis moterimis: jos neprieš tarautų gyventi atskirai, bet.... ). Atsisveikinimas apsikabina, ir pereiname į š varią zoną . Rodyklė s pirš tai nuskaito dar kartą . Tada jie už deda antspaudą pase. Manę s niekas neklausia: kieno č ia vaikas, pas tave skirtingos pavardė s, tavo pase vaikas neį raš ytas. Niekas nesako: duok gimimo liudijimą ir vyro į galiojimą , o viską atiduok armė nų kalba.
Tai yra, jokio niekinimo, pinigų prievartavimo iš rusiš kos pavardė s be vyriš ko akompanimento, apie ką daž nai raš oma internete. Viskas be galo korektiš ka, mandagu, net geranoriš ka. Š iuo metu rusai vis dar yra laukiami sveč iai, su kuriais santykiai yra ne tik verslas. Noriu tikė tis, kad jokia tokia partija kaip Ž anmanakas neatstums Armė nijos ž monių nuo Rusijos. Beje, Armė nijoje viskas rusiš ka: dujų pramonė , gelež inkelis, elektrinė s, atominė s elektrinė s. O kas ne rusiš ka – svetima: oro uostas koncesijoje su argentinietis, Ararato gamykla – prancū zų . Bet tai geriau nei armė nų kyš ininkavimas.
Toliau nusiimame dirž us, vė l iš dė liojame rankinį bagaž ą apž iū rai, pereiname per rė mą . Visi, mes esame iš vykimo zonoje. Paliekame daiktus ant sė dynių ir ramiai einame į nemokamą parduotuvę . Č ia yra už raš ai rusų kalba.
Jis taip pat netiki, kad mieste kainos gerokai maž esnė s. Jie č ia puikiai kalba rusiš kai, angliš kai ir prancū ziš kai visai nekalba.
Skelbiamas nusileidimas, vė l nuskaitomi pirš tai. Esame lė ktuve. Ilga keleivių susodinimo procedū ra: jausmas, kad daugelis pirmą kartą lė ktuve ir tiesiog nesupranta, kaip atsisė sti. Lė ktuvas pilnas (skrendant iš Rusijos – buvo tuš č ių vietų ). Gavome sė dimą vietą nuo lango, o kai pakilome iš Kazanė s, prie lango atsisė do pagyvenę s armė nas, kuris tuoj pat už darė iliuminatorių už uolaida (o kodė l mes turė jome sė dė ti prie lango). Viskas kaip į prasta, maistas lė ktuve manę s nedomina, vandens ir sulč ių pripylė kiek reikia. Ypatingas ač iū Tatarstano į monei, nors daug kas juos kaltina, jie dirba puikiai. Atsisveikinimas su Armė nija. Kol man jau gana, vė l č ia skristi nė ra noro. Matė me viską , kas rodoma turistams. Visiš kai apvaž iavome jus automobiliu. Buvome ir Gruzijoje. Mums viskas patiko.
Bet gyventi paprastų armė nų gyvenimą – ne man. Kartu, skauda, bet noriu namo.
Lė ktuve skridę armė nų vaikai yra pasaulio centras. Prieš mane vaikinas atsigulė į kė dę ir į kiš o kojas į iliuminatorių . Jokių prieš taravimų iš Mayrig / Mammy. Kiti vaikai be galo cypia, cypia, riaumoja, kaksto, tė vai juos meta, kad visi matytų . Asmeniš kai man nerū pė jo, bet rusai pasmerkė savo tė vus iš nugaros: kodė l jie neramina savo vaikų ? Matyt, jie než ino, kad armė nams vaikai yra gyvenimo š eimininkai ir visi jų norai pildosi.
Nusileidome, mes su sū numi kaip visada plojome, rusai irgi. Armė nai – ne. Jų veiduose jau matyti susirū pinimas. Daugelis su mė lynu, o ne raudonu pasu – ir tai yra papildomos problemos. Nustebau, kad jiems priė jus nereikė jo pildyti migracijos kortelių – anksč iau jas iš dalydavo stiuardesė s priė jus. Autobusas nuvež ė mus į oro uosto pastatą.
Rusijos pilieč iai - š iose trijose kabinose, o Armė nijos pilieč iai - kitose trijose kabinose. Na, o š iaip armė nai pareigingai laukdavo, kol rusai pereis kontrolę (man dė l to buvo gė da, Ž vartnote nelauki nė minutė s). Toliau – muitinė . Mū sų krepš iai atkeliavo. Sutikau rusiš ko tipo merginą - ji irgi su vaiku. Stebuklas – ji atvyksta iš Armė nijos ir visiš kai neturi alkoholio, o taip, pasirodo, atsitinka. Ji sutiko pasakyti, tokiu atveju, kad mes su ja kartu. Pasiimame vež imė lius (anksč iau jų nebuvo, o aš spyriau maiš us į grindis). Mes darome rentgeną . Niekas nieko neklausia, niekam neį domu, kiek aš turiu alkoholio. Tiesiog stebuklas. Ž iū riu į kitą eilutę – ten beviltiš kas armė nų iš darymas: muitininkas atidaro maiš us, apž iū ri rankose esanč ius butelius, kaž ko klausia. Ir jokios pagarbos.
Viskas, esame atvykimų salė je, vyras nesusitinka. Nuriedame vež imė lį į aikš telę . Mes krauname. Važ iuojam namo. Namai – vilnos š ukė s nuo katė s ant grindų , bet tai nesą monė.
Darysiu dalykus su malonumu. Juk namie turiu vonią su karš tu vandeniu, o ne praustuvą kieme, skalbimo maš iną , ne kibirą . Mums karš ta, neš alta ir drė gna. O pro langą matyti nauji pastatai. O tai vaivorykš tė s spalvos – nuo spalvos priklauso nuotaika, o pilka spalva pasiveja melancholiją ir liū desį . Visi buteliai atkeliavo. Bet kol kas juos laikau. Nuotraukos tik asmeninė s. Tai pasirodė š iek tiek liū dna, bet tai dar labiau dž iugina suvokus, kad Rusija yra puiki š alis.
Esmė : už š iuos pinigus galite saugiai vykti į Egiptą su viskas į skaič iuota ar net į Europą . Mes ten neiname. Vykstame į Armė niją . Bet kur daugiau atsineš ti 50 kilogramų skanaus maisto ir vyno, kurio paragavus nebenorė site gerti? Mano brolis pernai atvež ė mums kaž ką iš Graikijos, didž iuoju pavadinimu "č iobrelių medus" - na, tiems, kurie niekada nevalgė medaus...Kelionė į Armė niją niekada nebus pigi, bet verta.
